Плакали три поколения

Удивительно как часто эта книга возвращалась в мою жизнь. В первый раз я наткнулась на упоминание о ней в «Повести о Зое и Шуре». На Зою, героиню повести, книга произвела большое впечатление, довела до слез, поэтому я расспросила об «Оводе» маму и бабушку. Обе подтвердили, что читать эту историю без слез невозможно, вот только мне с ней знакомиться пока рано.
«Овода» мы с одноклассницей прочитали в средней школе, рыдали в три ручья и даже зачитывали вслух письмо Артура к Джемме. Овод казался просто идеальным персонажем — герой, который собрал себя из осколков, который так глубоко чувствовал, который смеялся смерти в лицо. Его трагичная судьба не могла не заставить сопереживать ему.
В следующий раз книга мне напомнила о себе, когда одна из моих коллег прочитала ее и не могла не поделиться эмоциями. Кстати, тогда я познакомилась с предысторией, но «Прерванная дружба» показалась мне немного слабее.
Ну и в последний раз я перечитывала книгу уже на английском для встречи в читательском клубе. На сей раз мы разбирали образ героя с точки зрения современной (часто диванной) психологии, обсудили все его травмы, но все равно искренне сочувствовали ему.
Биография Этель Лилиан Войнич тоже полна сюрпризов. И на упоминания об этой писательнице я частенько натыкалась в самом неожиданном контексте. Она успела пожить в Воронежской губернии, так что я могу считать ее почти землячкой. А когда я прочла в одной статье о манускрипте Войнича, я была уверена, что речь идет об однофамильце писательницы. Как выяснилось, это был ее муж.
Уверена, что буду рыдать как в первый раз, если мне вздумается снова перечитать «Овода». А вот станут ли рыдать люди того поколения, что придет после нас?