Пока читала книгу, у меня на одной главе прямо дыхание перехватило и стало грустно-грустно. Появился такое дикое дежавю, что не поделиться им просто кажется невозможным - вот распирает все внутри.
Почему решила добавить в историю, а не цитаты? Потому что все-таки это не о цитатах, а об истории. История и мое ощущение дежавю при прочтении. И еще большая история, которая не только мне, но и многим другим может напомнить что-то прям близко-близко к сердцу (поэтому сразу предупреждаю - может быть триггерно, книга называется "Следующая пандемия", поэтому особо чувствительным лучше пропустить).

А когда еще думаешь о том, что вряд ли была сделана работа над ошибками, потому что, кхе-кхе, забота о людях и волшебная страна, которую лучше здесь не называть, а то вдруг еще какой-нибудь новомодный закон случайно тронешь, а он тебя потопит, или какой-нибудь фанатик останется обиженным и стуканет, потому что свобода - это рабство, а крысятничество - это доблесть - звучит как оксюморон, то становится еще грустнее. В общем, хватит мне тут сопли разводить, дам микрофон профессионалу.

Почти все цитаты из главы 9 (кроме последних). Что за история? Там все понятно, к сожалению :( Так же оставлю без комментариев.

“Врачи сталкивались с массой сложностей: сверхраспространители, культурные практики, поощрявшие близкий контакт с больными и мертвыми, густонаселенные трущобы в городах и вокруг них, люди, сопротивлявшиеся выявлению случаев и контактов, а также исключительно контрпродуктивные решения, принимавшиеся на национальном уровне (например, масштабные карантины, наказания и неудовлетворительное раннее информирование).

Прошло несколько месяцев, прежде чем руководство страны осознало, что избранная стратегия, сосредоточенная на здравоохранении, не принесла желаемых результатов. Дело отчасти было в том, что министерство здравоохранения не имело службы медицинских расследований, которая помогла бы осознать масштаб проблемы. Поэтому президент создал новый координирующий орган – Национальный центр реагирования на лихорадку Эбола, который возглавил (догадайтесь, кто?) министр обороны.По образцу национального центра во всех округах страны создали окружные центры реагирования на лихорадку Эбола под руководством координаторов, которых назначал президент. Таким образом, с эпидемией вплоть до низового уровня боролись люди, назначенные по политическим соображениям, – мне как человеку, который был в Новом Орлеане и видел, как «умело» политические назначенцы действовали во время «Катрины», это не внушало оптимизма”

“Поскольку за борьбу с эпидемией отвечали силовые ведомства, возникали ситуации, когда карантин объявляли во всех соседних домохозяйствах, а нередко и во всей деревне и вводили комендантский час. Потом местные власти сузили ограничения и стали закрывать «определенные группы домов» и иногда отдельных людей. Однако столь непродуманный подход уже создал предпосылки для взаимного недоверия между обществом и борцами с эпидемией, которое привело к тому, что многие крестьяне прятали больных и умерших”

“Вспышка Эболы явно породила и вспышку укрывательства – побочный эффект ситуации, когда люди боятся введения принудительного карантина и беспокоятся об останках близкого человека. Предполагалось, что о смертях будут сообщать медикам, а те приедут и соберут мазки. Но из некоторых районов никто никогда не звонил. Мы шутили, что, если хочешь стать бессмертным, достаточно переехать в деревню X, Y или Z.

В других районах люди умирали, зато никто не болел. Во время подобных вспышек мы исходим из того, что люди, прежде чем умереть, заболевают, однако многие крестьяне не хотели попадать под карантин либо стремились избежать госпитализации близкого человека и скрывали правду до тех пор, пока не становилось слишком поздно.

Не меньшее беспокойство вызывало и то, что местные команды, видимо, сами не до конца понимали движение потоков информации даже на своем уровне, хотя данные, которые они должны были собирать, составляли основу для принятия решений. Казалось, они видели только требование предоставить цифры – и поэтому предоставляли цифры, не заботясь об их достоверности”

“С одной стороны, такой подход повышал эффективность наших усилий: меньше долгих дискуссий, более жесткие и конкретные переговоры. Однако, с другой стороны, было очевидно, что, не имея качественной поддержки окружных медиков и хорошей медицинской компоненты и не понимая в полной мере биологию заболевания, руководство принимает довольно скверные и безосновательные решения”

“К сожалению, за операционную эффективность в Сьерра-Леоне приходилось платить. Страна, по сути, отреагировала на вспышку не медицинскими, а военными и полицейскими мерами, поэтому добиться от населения сотрудничества было крайне сложно. Прошло больше года, прежде чем ситуацию удалось взять под контроль.Показательным примером произвола со стороны властей был принудительный карантин, который иногда вводили не только в отдельных домохозяйствах, но и в целых деревнях.

Представьте себе глинобитную хижину с двумя комнатами и соломенной крышей, в которой живет два десятка человек. Чтобы понять, есть ли среди них заболевшие, нужно ждать 21 день. Если заразился кто-то из контактировавших с ними людей, счетчик обнуляется и начинается еще один трехнедельный период коллективного заточения.В некоторых местах карантин длился по три месяца: люди там продолжали заражаться и все повторялось снова и снова. Поначалу жителей даже не обеспечивали вовремя пищей, поэтому карантин легко мог перерасти в голод.

Проблему питания международные неправительственные организации совместно с властями решили, но люди все равно скрывали случаи, не желая попасть на карантин, или убегали из деревни, перенося вспышку в другое место. Им просто хотелось выбраться из отчаянного положения. Можно ли их в этом винить?”

“Мы прекрасно видели, что все это ложь и она точно знает, как передается Эбола. Она понимала также, что сама контактировала с больной, что может заболеть и умереть, но при этом по-прежнему пыталась оградить других от попадания в список контактов. Своим лукавством и увиливанием от ответов она лишь ставила под угрозу многих, очень многих людей.Настоящие трудности при такого рода вспышках связаны не с наукой, а с социальной проблематикой. Мы знаем, что Эбола распространяется не с помощью «ведьминых ружей» и колдовства, а исключительно посредством физического контакта. Мы знаем, как прервать передачу: например, нельзя омывать трупы, а больных следует изолировать в специализированных отделениях. Но как же передать наши знания людям, у которых нет четкого представления о микробной теории, зато есть устоявшиеся традиции, построенные на магии, и погребальные ритуалы, во время которых надо часто дотрагиваться до мертвецов?”

И следующая - прям мед-решение проблемы... ага... как на практике, правда, происходит...

“Профессиональные антропологи, которые также нам помогали, сначала говорили о «социальной мобилизации», но в итоге сказали: «Знаете, дело скорее в вовлеченности людей, в том, чтобы дать сообществам полномочия самим заниматься этими вопросами». Нам посоветовали не предпринимать активных действий, которые могут подорвать доверие, – например, не вводить карательных мер, подкрепленных штрафами и тюремными сроками, за сокрытие больных, несвоевременное информирование и другие проступки.
Я редко видел истинное сотрудничество с местным сообществом – мне кажется, именно из-за этого эпидемия так долго не утихала.”

“По всей Западной Африке есть места, где люди в глаза не видели представителей государства. Чем бы ни болели жители – малярией или тифом, – никому не было до них дела. Потом ни с того ни с сего появляется жуткая болезнь, а следом за ней – власти вместе с многочисленными сторонними организациями. Люди думают: «Эта болезнь не страшнее других вещей, от которых мы умираем. Почему именно сейчас вы так нами заинтересовались? И кстати говоря, где вы все были, когда умирал от малярии мой брат?”

Мы все еще про Западную Африку говорим))

“Кроме того, необходимо было обеспечить запертых на карантине людей едой и водой.”

Маленькое, но такое важное.

“В 2011 году, во время вспышки гриппа H1N1p, телеканал Fox News обвинил правительство США в том, что на рынок в срочном порядке была выпущена непроверенная вакцина. Когда вакцина оказалась в дефиците, последовали обвинения в том, что вакциной снабжают недостаточно быстро. Еще хуже, если, например, зайчики из Playboy заявляют: «Мысль, что вакцины приводят к аутизму, не такая безумная, как некоторым хотелось бы думать». Да, дружок, это именно безумная, многократно опровергнутая исследованиями мысль, а ты и другие люди твоего пошиба ее распространяют, не имея ни единого доказательства. Если некоторые новостные агентства заботятся только о привлечении аудитории, ситуация заведомо проигрышная, и шумная пропаганда антинаучных мифов сослужит нам дурную службу, когда новая инфекция решит показать, кто здесь главный”

Хочется прокомментировать, но оставлю мысли при себе.

И, разумеется, без камня в Америку тоже не обойтись. Там тоже такое бывает... особенно в таких штатах, как Флорида и Техас. Это - пример Флориды, в 2003 году.

“Я побывал на этом стадионе через неделю после урагана и увидел массу людей, которые ждали спасения, а оно никак не приходило. Там все еще не было электричества и еды. Нам было больно все это видеть. Почему федеральное правительство не смогло взять на себя ответственность и отвезти людей туда, где о них позаботятся? Почему о том, что происходит внутри, мы узнавали от репортеров CNN?

Без сомнения, в «Супердоуме» были смерти и преступления. Смерти были и в домах, где люди остались один на один со страшной бедой. Виновны в этом исключительно политики и их приближенные. Их ответственность не становится меньше от того, что на разрушенной ураганом территории кто-то занимался мародерством и грабежами.

Причиной прорыва дамб стала крупная системная ошибка. Причиной боли и страданий людей стала бессердечность других людей, а также неумение руководить. Невероятно, но в 2006 году Рэя Нейгина переизбрали на следующий срок – впрочем, голосование проходило в тот момент, когда большинство жителей Нового Орлеана еще не вернулись домой после урагана. Еще сильнее меня поразило то, что мэр нанял консалтинговую компанию, которая сосредоточилась на подготовке к чрезвычайным ситуациям.

Как многие лидеры третьего мира, которые грабят своих граждан, Нейгин так и не понес ответственности за свои действия. Правда, в 2014 году ему предъявили обвинения “по 20 эпизодам (электронное мошенничество, коррупция и отмывание денег – ни один эпизод не был связан с «Катриной») и приговорили к 10 годам тюрьмы.

Начальник полиции Эдди Компасс, чей департамент проявил во время кризиса черствость и профессиональную непригодность, вынужден был уйти в отставку. В книге The Great Deluge историк Дэвид Бринкли рассказывает, что полицейские в техасском Хьюстоне устроили конкурс фотографий патрульных машин из Нового Орлеана, «немного» – всего на 560 километров – отклонившихся от места несения службы. Ходили слухи, что начальник полиции перестал отвечать на звонки и исчез сразу после начала урагана (Бринкли описывает этот факт в своей книге, хотя сам Компасс все отрицает).

Уволили и раскритикованного в пух и прах директора Федерального агентства по управлению в чрезвычайных ситуациях Майкла Брауна, юриста, который занял эту невероятно сложную должность только потому, что до этого работал комиссаром по вопросам судей и стюардов в Международной ассоциации арабского коневодства.”

“Я видел, что ребят из Федерального агентства по управлению в чрезвычайных ситуациях серьезно огорчает вся эта политика, выставляющая их не в лучшем свете. Несмотря на некомпетентность руководства, на передовой работали настоящие профессионалы.”

Ну и то, что произошло после...

“Правительство США, в том числе Федеральное агентство по управлению в чрезвычайных ситуациях, больше не повторит этих ошибок. Уроки «Катрины» останутся в памяти навсегда и будут ярким напоминанием о том, что важнейшей обязанностью своего правительства граждане считают обеспечение их безопасности.

После «Катрины» были полностью пересмотрены принципы подготовки и реагирования на федеральном уровне. Была внедрена новая общенациональная система готовности, которая включала программы защиты, профилактики, ликвидации последствий, реагирования и восстановления; была сформулирована новая цель национальной подготовки, и, самое главное, был сделан акцент на том, что совершенствованием подготовки и реагирования должно заниматься все общество. Результаты этой работы мы увидели во время урагана «Сэнди» в 2012 году.”

-------------

Очень полезная книга. Хоть и про эпидемии, но политику пришлось тоже затронуть. Рекомендую книгу абсолютно всем.