После космоса (история одной любви)

- Не молчи, скажи хоть что-нибудь.
Здесь и так словно всё молчит: тёмные окна напротив, сирень, облака.. самый воздух, молчит.

- Почему боль не проходит? Потому что проходит вовнутрь…
Это из стиха Бориса Поплавского, почти забытого ныне поэта эмиграции, покончившего с собой.
Можешь меня больно ущипнуть?

- Зачем, милый?

- Кажется, мне всё это снится. Ты мне снишься.
Так странно.. я совершенно не могу существовать без тебя. Без любимых поэтов могу, без прекрасной живописи, фильмов любимых, могу, без музыки и даже без красоты милых звёзд, весенней листвы… а без тебя не могу.
Случалось, ты ночью не снилась мне и я во сне чувствовал это, моё сердце зябло и я просыпался в слезах.
А сейчас… ты рядом, но словно бы тебя со мной нет.
Хочется проснуться и заплакать.
Кстати, как это называется? Когда ты переживаешь одно событие дважды — это дежавю.
А если переживаешь свой сон?

- Не знаю. Сонминание.. Тебя ущипнуть?

- Странно. Не больно. Может я руку слегка отсидел. Давай эту. Вот сейчас больно.

- Может одна часть тебя спит, а вторая — нет?

- Но я же не дельфин..

- Уверен?
Ты мне однажды говорил о своей бессонной любви ко мне: днём, ты постоянно думаешь обо мне, а ночью — я тебе снюсь.
Хочешь улыбнуться? Послушай.

- И правда, похоже на мой сон: мы сидим с тобой в апрельском старом дворике и тихо раскачиваемся на качелях.
Они поскрипывают.. так пронзительно.
Если закрыть глаза, кажется, это не шелест листвы, а морской прибой и где-то в вечерней дали, друг с другом переговариваются дельфины, или даже, киты.

- Погоди, я сейчас оттолкнусь ногами посильнее..
Наверно так киты признаются в любви.

- Или выбрасываются на берег… вслед за любимой.
А теперь я оттолкнусь. Ну что, на что похоже?

- На нас.. на наши грустные отношения.
Ну, или кит сошёл с ума и заигрывает с прекрасным, лазурнобоким судном, не зная.. что оно китобойное.

- Ахматова говорила, что нет ничего скучнее, чем слушать чужие сны.
Сегодня годовщина нашей встречи. Как тихо в этом дворике..
Посмотри на ту лужицу в теньке под сиренью: везде ещё солнце, цветёт абрикосовое деревце. Дождя не было давно, и лужа… похожа на несчастного человека, которого кто-то пырнул ножом и он лежит здесь уже несколько дней и никому нет дела до него, все проходят мимо.
Он истекает синевой, пением птиц, красотой.. как ангел.
Может так и умирают ангелы? Мы думаем, ангелы, это что-то крылатое, лучезарное, а это… раненая красота лужицы, сломанная веточка сирени.
Может и в отношениях так? Может так умирает любовь?

- Может.. Я в детстве услышала, как в школе одна девочка из старших классов говорила о Мастере и Маргарите, том эпизоде, где говорится о любви, которая разит как финский нож..
Она говорила это так воодушевлённо, с улыбкой…
А я ночью не могла уснуть и дрожала, сама не зная почему и слёзы наворачивались на глаза: я представляла себе, как в тёмном переулке встретились мужчина и женщина, постояли минуту у освещённого фонаря, помолчали… сблизились на миг, и разошлись. Точнее, девушка ушла а парень остался стоять. Тихо опустился на колени и упал лицом на дорожку, держась за бок, истекая кровью.
Мне казалось, что это и есть любовь и я боялась любить.. боялась полюбить и чтобы полюбили меня.
А красиво поют киты в этом дворике, правда? Жалобно..

Я в детстве любила склониться над лужицей и гладить её раненую синеву и отражённые в ней цветы абрикосового деревца.
Не улыбайся. У меня в детстве даже была любимая лужица.
Мы тогда только переехали на новое место и у меня не было друзей.
Лужица стала моим другом. Чудесная голубоглазая лужица..
Я к ней ходила как на свидание, поверяла ей свои девичьи секреты и сны.
А потом она как-то чеширски исчезла, улыбнувшись прощальной синевой, словно ангелы сжалились над ней и взяли её на небеса.
А про чужие сны не переживай.
Однажды Гумилёва спросили: Ахматова так романтично пишет о бессоннице. Это так таинственно и чудесно.. У неё часто бессонница?
Гумилёв затянулся сигареткой, улыбнулся и сказал: что вы, какая бессонница. Дрыхнет по ночам и похрапывает даже..
К сожалению, так многие думают про сны, что чужие сны скучны.
Неужели они никогда не любили?
Ты же знаешь: сны любимого… это так таинственно всегда и прекрасно, как первые, робкие цветы абрикосового деревца в ещё прохладное весеннее утро: они сами ещё толком не верят в своё существование.. они — нежные призраки весны.
Такие цветы хочется согреть и поцеловать.
Да и есть же удивительные творческие сны Цветаевой, Андрея Платонова.. А любовь на земле, разве не сон?
Сны — всегда чудесны и прекрасны, как и люди, мир, просто.. не все могут перевести их в слова.
Мы же не знаем, может, вечерние звёзды, или зацветшее абрикосовое деревце поутру, тоже, мучаются красотой, пытаются что-то сказать, и не могут..
Вот и мы сидим с тобой на берегу океана, в этом старом, богом забытом дворике с раненой лужицей, говорим о снах и китах, а самого главного сказать не можем.. что-то главное о нашей любви.
Прости, что-то я расфилософствовалась, разговорилась…
Просто я переживаю сильно. Я чувствую, что сейчас что-то должно случиться, что то грустное…
Ну не молчи, милый, только не молчи, скажи что-нибудь…
Я боюсь замолчать и услышать твою тишину.
А лучше побольней ущипни меня.

-  Ты такая красивая, когда грустно опускаешь свой взор, говоря что-то..
Похожа на смуглые и загрустившие крылья ангелов, на картинах Эббота Тайера.
Думаешь, мы спим?

- Или один из нас спит и снится другому.
Или… любовь уснула..
Любви ведь тоже нужен отдых.
Не грусти, это хороший образ. Любовь ведь похожа на ребёночка, которого зачали двое влюблённых и в нём обнялись их души. Есть в этом что-то от рая, когда цветок словно расцвёл в синеве воздуха, мысль расцвела и нужно просто доверится ей и шагнуть дальше, выше, в лазурь.. держась за руки. Но всегда что-то мешает..
Мне кажется, в любви мы смутно вспоминаем то, как можно мыслить в раю, нежно выходя за свои пределы, чуточку становясь и сиренью на ветру и дождём и улыбкой любимого...
Ты думаешь, мы тихо качаемся с тобой на качелях?
Нет, мы укачиваем в колыбельке нашего ребёнка.
Он спит и чему-то улыбается во сне..
Забавно.. говорю это тебе, и перешла на шёпот.
Даже киты поют как-то тише, нежнее.
Поют колыбельную нашему ребёночку..

- Как думаешь, может любить больно потому, что любовь бессмертна, в отличие от людей?
Ты права. Она берёт души и тела за руки, и пытается шагнуть в синеву..
А мы не можем, мы чего то боимся..  и нам больно, мы падаем на землю, разбиваясь.
Знаешь.. возможно мы все ошибаемся, и душа столь же смертна, как и тело.
Одна любовь бессмертна, но она не может жить на земле долго..
Чем сильнее любовь, тем сильнее она тоскует по чему-то нездешнему, вспоминает что-то нашим сердцем.
Ты видела как раненый лебедь с перебитым крылом осенью смотрит на других лебедей в небесах? Как на ангелов..
Он бежит к ним, неуклюже оступаясь и падая, волоча крыло и жалобно кричит…
На это невозможно смотреть без слёз.
Мы встретились 22 апреля.. хорошие цифры. Словно два лебедя плывут на заре где-то на озере Чад..

- Ты хочешь сказать… что чем сильнее любовь, тем больше она желает разорвать связь с миром, с телом и душой?

- Ну да. Словно земное тело, уже связывает её и даже убивает..

- Как-то всё грустно, милый. Может и наши странные ссоры с тобой, это судороги крыльев.. пытающихся освободиться от пут всего земного? Нам ведь всё равно не дадут быть вместе, тут, на земле..
А мы лишь туже пытаемся стянуть эти крылья и путы впиваются в них до крови, и уже малейшее движение, даже нежное, причиняет боль.
Мы словно большей частью — живём уже в любви, а не в душе и не в теле, потому что.. лишь в любви, мы можем быть блаженно вместе.

- Мы словно цветаевский стих на чужом языке: нашей любви тесно и душно в этом мире..

- Или как на земле, после космоса..

- Что значит, после космоса?

- Когда космонавты возвращаются на землю, малейшая мелочь жизни даётся им с трудом: тяжело ходить, дышать.. да просто поднять руку и коснуться любимого человека — сложно.
Хочется просто сидеть в весенних цветах и смотреть в глубокое синее небо князя Болконского, или.. на любимую, в вечер её глаз..
Любимый, посмотри мне в глаза..

- Хорошее название для рассказа, или томика стихов — После космоса.
Я когда-нибудь о нас напишу книгу. Я уже её пишу..
И словно наши в ссорах, так тяжелы.. словно на их плечи выпал снег, как на веточки абрикосового дерева, и уже толком не ясно, где цветы, а где снег.. и звёзды.
Дай мне свою ладошку.

- Зачем?

- Хочу приложить её к лицу и дышать её милым теплом, словно я в кислородной маске, где-то далеко-далеко от Земли, там, где цветёт сирень стратосферы.
Ты почему улыбаешься?

- Какой-то райский телефончик.. как в детстве.
Говоришь в мою ладошку что-то нежное, грустное, и так тихо и сладко на сердце от этого.
Скажи, так ссорится ведь сложнее, когда рука любимой у твоего лица?
Нужно другим открыть этот секрет..

- Милая… скажи, если бы ты узнала в момент нашей первой встречи, что я смертельно болен, ты бы стала со мной встречаться, любить меня?

- Я бы любила тебя. Я не могу тебя не любить.
Возможно, любила бы ещё трепетней, ценя каждый миг.
Ты к чему это? Ты же… не болен?

- В начале апреля, утром, у меня под окном робко зацвела веточка абрикосового дерева.
Всего 3-4 цветочка, а рядом, на другой тёмной ветке, ещё без листвы, трепетало белое пёрышко голубя.
Голубёнка..
Знаешь, какие нежные у них бывают пёрышки, они иногда так задумчиво плывут в воздухе, когда голубята учатся летать..
Это было так чудесно: пёрышко было похоже на цветение абрикосового деревца.
Быть может оно появилось, «зацвело» ещё ночью, среди звёзд… как и наша любовь.
Оно словно проложило путь к цветению.

- К чему ты это, Саш?

- Ветер, в любой миг может унести это пёрышко.
Чем прекраснее явление, или чем самозабвенней оно тянется к красоте, тем оно незащищённей, ранимей.
У всего прекрасного есть конец: у весны, дождя, цветения абрикосового деревца.
И это не мешает нам их любить. Мы не чувствуем, что они нас как-то предают, своим умиранием.
Только представь, если бы в детстве к тебе я вился  ангел и сказал, что у тебя будет чудесный ребёночек, но.. он проживёт недолго в этом грустном мире.
Ты бы хотела этого ребёночка? Ты бы ждала его с особым чувством, как чудо весны.
Это чудо промелькнёт, погладит сердце на лету, и исчезнет.
Оно процветёт позже, быть может, навсегда.
Ведь если жить красотой всем сердцем, не упускать её из вида, тогда она бессмертна, и наш полёт за ней, сквозь цветение форм, существований — вечен.
А на земле нам мешает не отпускать красоту — тело, и обстоятельства в отношениях.

- Ты хочешь сказать, что наша любовь.. умерла?

- И тем она стала бессмертной.
Платон говорил, что души после смерти возвращаются на звёзды. Так и наша любовь.. вернулась в просиявшую красоту весеннего дождя, зацветшего абрикосового деревца на заре.
Чаще всего, любовь умирает, потому что её и не было, просто её боль — это её крик, чтобы её заметили: она могла быть.
Порой это хуже и страшней, чем просто — умереть.
А у нас с тобой, любовь была. А всё что было — бессмертно.
Быть может и мир и душа, бессмертны, лишь потому.. что они были, что они любили, однажды..
Так иные произведения искусства чеширски исчезают из мира, и люди знают  о них лишь названия, похожую на грустную улыбку..
У Хемингуэя, рукопись его романа утонула вместе с яхтой.
У Саши Соколова, роман сгорел в гостях его друзей, вместе с домом: он к ним заехал всего на денёк и они отправились прогуляться на берег вечернего океана.
Андрей Платонов ехал в Москву на поезде и к левой руке привязал верёвкой рукопись своего романа, чтобы не украли ночью.
Когда он проснулся, верёвка была перерезана, словно вены на запястье: рука истекала красотою и болью, миром.
Ты плачешь, родная? Не плачь.Не надо.
Слышишь, как нежно поют киты на заре?
Для тебя одной поют они и для нашего ребёночка..

- А ты?

- А меня быть может уже и нет. Я умер.
Знаешь… если я прав, и любовь порой умирает, как весна, точнее, словно стих, она просто переводится на какой-то другой, нездешний язык, то цепляться за умершую любовь.. ужасно.
Это попытка мыслить смертью, медленно становясь тлеющей частью этого мышления, не дав её свободы быть тем, куда она стремится. Это любовь в аду..
Не хочу, чтобы мы оказались в аду. Я слишком тебя люблю…  даже в смерти.
Ещё и эти призраки ссор по ночам. Словно бы сами собой хлопающие двери, летящие в стену предметы, как при полтергейсте..

- И что ты предлагаешь? Смириться? Отпустить.. любовь, как птицу, которую подлечили и выпустили к её милым друзьям и любимым?

- Руки милой, пара лебедей, в вечере волос моих ныряют..

- Это Есенин?

- Почти. Я тебе не говорил? Я на днях смотрел один старый русский фильм, про парня и девушку, которые встретились в клинике.
У него была травма глаза, а она… она была слепая.
Они встречались каждую ночь, палатами.

- Как это, палатами?

- Ну, девушки жили на 3 этаже, а парни на 2.
И чья койка где была, те и встречались, зеркально.
Но вот, девушке сделали операцию… она стала видеть.
Она покинула парня и ушла к другому. А парень.. от боли, от какого-то иррационального и синестетического порыва, быть с нею.. и, чуточку — ею, ослеп.
Это так странно и прекрасно.. правда?
Словно ангел вошёл в дом любви, и за ним погасла одна комната, но вспыхнула, как от сияния крыльев, другая, впереди.
Качество плёнки у фильма было плохое, и в конце фильма как бы размывались и гасли кадры — слепли.
Режиссёр этого не планировал, но вышло чудесно.
Я смотрел, думал о тебе… о нас, и слёзы выступили на глазах, и я как бы на время ослеп, видел лишь блики света и шорохи тьмы, тени голосов.
Быть может, так цветы видят мир?
Ты же знаешь, что у слепых есть своё наименование ощущения света?
Забыл, как называется. Они как бы кожей его чувствуют, всем существом своим, лиловым цветением век.. как сирень на ветру.
Вот так и я тебя ощущаю, твой милый свет.. сейчас, всем своим существом, кожей души.
Мне кажется, я его ощущал ещё до встречи с тобой, и буду ощущать, после.
И не важно, буду я жив, или нет. Без тебя, милой, я всё равно что мёртв.
Ты навсегда со мной. Мы вместе — навсегда.
Если любовь уже не видна, не значит, что её нет.
И если умерло тело, не значит, что душа перестала существовать.
Кто знает? Может.. вот эта зацветшая веточка абрикосового деревца — душа нашей любви?
Может, мы уже умерли давно а она цветёт и дышит на солнечном ветерке, и будет цвести ещё много много лет и в рассказе поэта и в улыбке ребёнка, что однажды на берегу океана, потянется ручонкой к пене волн, словно к зацветшему абрикосовому деревцу.
Любимая.. мы сейчас уже словно смотрим на себя со стороны, как бывает во сне, смотрим из вечности.
Когда я впервые увидел тебя весной, твою неземную красоту, я не мог отвести от тебя глаз.
Сейчас… я не могу отвести от тебя — душу.
Закрой глаза. Слышишь, что шепчут цветы на ветру, о чём поёт океан?
Я люблю тебя..