Мы уезжали в Израиль. Зачем, почему, как - уже плохо помню, дело было 22 года назад.

Кроме травмы прощания с любимым городом, друзьями, родными, и огромного количества огранизационных вопросов: сдать квартиру государству (да, тогда еще не продавали, а отдавали), подписать кучу бумажек, купить билеты, собраться и т.д., остро стоял вопрос о книгах.

Понятно было, что всю многотысячную библиотеку в Израиль не потащишь, да и доллары были нужны, чтобы заплатить довольно дорогой для нас по тем временам налог на выезд, или может это называлась пошлиной, не суть. Так что решено было все собрания сочинений продать, много чего подарить, и взять с собой только самое-самое, то, без чего никак.

И у нас было всего 2 экземпляра "Большого Мольна", именно этого издания 1960 года, в мягкой обложке, которая до сих пор не рассыпалась, даже после стольких прочтений.

Это уже потом я с восторгом прочитаю "Волхва", а в эссе Фаулза о "Большом Мольне" в сборнике "Кротовые норы" узнаю, что "Волхв" вырос из "Большого Мольна" и "Бури" Шекспира. Это уже потом я узнаю, как любили этот роман многие, ставшие любимыми писатели начала 20 века, о том, на скольких он повлиял.

А тогда это был нежно любимый роман юности, уже к тому времени много раз перечитанный, и всего 2 экземпляра надо было поделить между всеми страстными любителями романа в нашей дружной и дружно читающей семье - тетей, остававшейся в Ленинграде, тетей, переезжавшей в Нью-Йорк, мной и мамой.

Семейные переговоры по поводу "Большого Мольна" закончились не в мою пользу, мне экземпляр не достался. Я получила много другого хорошего, но не эту книгу, которую мои мама и тети тоже любили с юности и не готовы были уступить.

В хлопотах, расставаниях, прощаниях, тревогах и ожиданиях прошли последние дни. Мы приземлились в аэропорту Тель Авива в жаркий, душный день октября, с непривычки (хотя к этому климату я не привыкла и за 20 лет) трудно было дышать. Было страшно.

Уже на квартире у родственников я открыла свой чемодан и ... увидела "Большого Мольна". "Спасибо", - подумала я. И на душе стало спокойно и хорошо.