Школьная иерархия - дорога в никуда или Кто не спрятался - я не виноват.

Можете величать меня исчадьем ада,
Можете линчевать меня, мыча, как стадо,
Но на мне нет печати зла, сгущать не надо
Краски, я счастлив, что я не раб мещанских взглядов!
Можете обличать меня, крича с экрана,
Можете исключать меня из ваших кланов,
Но вы ж сами не без греха,
Признай что я был к несчастью таким же, как ты, ша!
Молчать и на пол!
(с) Oххxymiron - фанатский саундтрек по мотивам фильма "Класс"
Надо мной никогда не издевались в школе. Я была отличница, и хотя по-настоящему мало с кем общалась, но всегда помогала всем кто просил с учебой, с контрольными, домашкой, творческими работами... так что можно сказать, была "популярной". Ну или во всяком случае, в классе меня уважали и относились хорошо - как в школе, так и позже в лицее. Но была у нас в классе девочка, которую с первого класса все дразнили, обижали и унижали. Ни о какой дружбе с ней конечно речи не шло... Каждый считал чуть ли не своим долгом ее обидеть. Что-то вроде дежурной шутки, обыденного дела. Кошмар... И таких случаев множество. И если бы у нас было разрешено ношение оружия гражданскими лицами, такое происходило бы наверное сплошь и рядом... Месть униженных, раздавленных, загнанных всеми в угол и никем не признанных. Это страшно, но это поддается пониманию.

Я бы не удивилась, если бы однажды Катя К., взяв в руки оружие, пришла бы отомстить всем, кто ее обижал. Она - добрейшей души человек, и внутри - до сих пор ребенок. Возможно, в силу своей внутренней доброты она и не стала бы этого делать. Но ведь всему есть предел! Над ней насмехались одноклассники, ее затюкивали педагоги, даже те, кто вроде бы ровно относился к ученикам, не деля на фаворитов и изгоев... Я никогда над ней не издевалась. Мы учились вместе восемь лет, а потом я ушла в лицей. За все время я заступилась за нее один-единственный раз. И сейчас не могу себе просить своей пассивности. К моему мнению в классе прислушивались, и возможно, что-то бы изменилось, если бы я не была так равнодушна к происходящему. Ведь пассивность - это ничем не лучше издевательств на самом деле.
Помню удивленные глаза одноклассницы, когда я не выдержала и высказала ей все, после ее очередных насмешек. "Как ты можешь защищать эту дуру? - изумилась она. - посмотри на нее! Кто она и кто ты и я!".
То есть для всех в нашем классе и даже для учителей было само собой разумеющимся то, что Катя плохо учится, что за нее некому постоять, поскольку ее воспитывает одна мама, которая сутками работает, а ее папа умер..., что она не имеет никаких общих тем для разговоров с любым из нас... Это было настолько само собой разумеющимся, что одноклассница вообще не понимала, как это кто-либо (уж тем более я, простите за нескромность - дело в том, что я всегда была олимпиадница, отличница, участница творческих конкурсов и любимица учителей, так что репутация в классе у меня была соответственная) способен ее защитить. Зачем? С чего бы? Это кошмар. Это очень страшно. И вот этот тот момент, когда homo homini lupus est, то есть человек человеку волк. Любой коллектив - стая, где выживает сильнейший или дарвинистский естественный отбор продолжается до сих пор.

И вот поэтому порой происходят ситуации, подобные той, которая описана в этом романе Пиколт - без преувеличения моей любимой книге у этой писательницы. Кто-то, живя в атмосфере постоянных издевательств, страха и унижения не выдерживает и замыкается в себе, порой накладывает на себя руки. А кто-то гнется, гнется, но не ломается, а когда обида накапливается - взрывается и мстит. Как Питер Хьютон, ранивший 19 и убивший 10 человек. И главное, что школьная иерархия так крепка, что популярные ребята и те, кто в коллективе нейтрален часто перестают воспринимать таких "козлов отпущения" всерьез, видеть в них людей, понимать, что у них есть душа, сердце, чувства, переживания, что они испытывают боль. И начинают замечать их лишь тогда, когда нужно выместить на слабом свои чувства и переживания, свои комплексы и страхи. И это ужасно. С этим надо что-то делать, как-то бороться. Иначе просто страшно рожать детей. Отводить их в детский сад или школу. Отпускать их в жизнь. Происходят такие ужасные вещи, а жизнь продолжается. И Джоди Пиколт молодец, что пишет о таком. Это серьезная проблема. Газеты написали по факту события - и забыли. До следующего такого события. А книга - она живет, расходится по миру. И возможно, заставит задуматься хоть кого-то.
Взрослые! Присмотритесь к своим детям! Поинтересуйтесь их жизнью, их проблемами. Станьте другом для своего ребенка! Иначе однажды ребенок может стать жертвой, потому что не научился человеколюбию или хуже того, убийцей, потому, что дошел до края своего терпения и рванулся, разрывая цепи страха, влекомый местью и ненавистью, за долгие годы издевательств... Задумайтесь, взрослые! Не бросайте своих детей на произвол судьбы. Родить - это еще не все... Задумайтесь, учителя! Ничто не дает вам права делать из кого-то любимчиков, а на чьи-то страдания закрывать глаза! Иначе все может закончится страшной трагедией...

К слову, после прочтения этой книги я написала стих, посвященный Питеру Хьютону:
Дев’ятнадцять хвилин, всього дев’ятнадцять
А скільки подій може в них відбуватись
Скільки страждань, скільки ідей,
Скільки безглуздих і зайвих смертей!

Світ зупинити, чи з нього піти,
Що тут робити – вирішуєш ти.
Це є твої дев’ятнадцять хвилин
Батьків неуважних принижений син.

Своїм кривдникам виніс вирок суворий
То був твій протест відчаю й непокори.
Та чи легше жити якщо ти – убивця?
Бік інший медалі вже після відкрився…

Нема більше сенсу, нема й каяття
З цим вчинком й твоє закінчилось життя.
Але й до початку нема вороття,
Життя – це реальність. Таке відкриття.

Дев’ятнадцять, всього дев’ятнадцять хвилин!
Став вбивцею злий і принижений син.
А скільки лишилось на світі родин,
Яких роз’єднали ці кілька хвилин.

Як вірити в вічність життя й почуттів,
Якщо все руйнує миттєвостей вплив?
Ось – ще посміхаєшся ти в об’єктив,
А далі помер, і неначе не жив…