жить по Слову

Я очень люблю эту писательскую династию — Голованивских. Каждый раз читая одного, я бессознательно ищу связь с другим — читая Савву, вспоминаю Марию, читая Марию, вспоминаю Савву. У Саввы есть стихотворение "Плечи исполинов", где один видит Савву и его биологического отца, другой видит Савву и его отца-Бога, и строки в нем:

"когда, поднявшись в мыслях над собой,

я на плечах стою у исполина"

И Мария, и Савва умеют приподняться над собой и видят картину полностью или хотя бы крупный ее фрагмент (вспомним Предисловие к Пангее, да?) — широкий горизонт, хороший угол обзора, но вот Савва все-таки более земной — "И увидишь  внуков своих, и мир над Израилем", а Мария — она вся текстовая, возвышенная, несмотря на подчас грубую речь: захочет покажется, не захочет — не найдешь, при этом оба религиозны, Мария постоянно возвращается к иудаизму, к судьбе еврейского народа, по-моему переживает трагедию народа, как собственный опыт, но остается в тексте: я имею в виду, когда я читаю Марию, я понимаю, что мне нужно прочесть священные книги и мне становится стыдно, что я не читаю их, а Савва пишет так, что я не стыжусь, а начинаю потихоньку справляться с проблемой, которой стыжусь через маленькие приятные шаги — думаю, как же это я раньше не замечала каштаны такие красивые,  встаю иду куда-то, у него есть очень красивое описание, состоящее буквально из одного предложения — девушка спала с совсем еще маленькой крохой и ощутила почти физическое прикосновение к счастью:

"После нескольких часов ожидания, волнений и тревог на душе стало легко, почти весело. Заботясь, чтобы девочке было как можно просторонее, чтобы она спокойнее спала, Ксеня почти весела в воздухе. Но и на расстоянии на неё веялось умиротворением, покоем, сонным детским теплом, а сердце таяло и замирало от почти физического прикосновения к счастью, немыслимому еще за несколько минут до этого" — вот через такие шажочки, но действительно приятные в ощущениях, я справляюсь с тем за что мне стыдно, то есть я не продолжаю закрывать на это глаза, а подхожу к эпицентру, а там уже ничего остального не остается — решить проблему, только кажущуюся большой.

Савва — иудей, иудаизм считается религией этого мира, Писание предпочитает сосредоточиться на земных проблемах, а Мария — христианка (по-моему, бабушка из валахов крестила ее), а христианство больше сосредоточено на обсуждении "другого" мира. Как бы там ни было, я не теолог, и плохо знаю религии, но когда читаешь Марию — понимаешь, что нужно больше читать фундаментальных текстов, а когда читаешь Савву — понимаешь, что нужно больше делать и не бояться. Их нужно читать именно вместе, хотя оба самодостаточны — парадокс, да. Савва много и перевел и ссылается на исторических личностей, про него это все говорят, что он связывается с историческими личностями разных эпох и выстраивает логичную последовательность событий, Мария — естественное звено той цепи, которую выстраивал Савва, и частью которой является сам, она просто его будущее, поэтому их и интересно читать — они не повторяют других, а развивают общечеловеческие идеи, не замыкаясь на чем бы то ни было. В 1934 году Савва написал стихотворение "Встреча Марии", где Марией он зовет жизнь, "которой я доныне не постиг. Она и смех, она и плач, она и песня, и трубач...Ее Марией иногда я ласково зову, Чтоб сон перенести сюда, — увидеть наяву", мне оно не дает покоя, я все думаю, что он обладал какими-то особенными знаниями, которые помогают словом творить реальность. Может, это просто особенность религиозного человека — жить по Слову?