О противостоянии

Существуют книги, которые оставляют неизгладимый след в памяти, заставляя возвращаться к ним вновь и вновь. В «Воскресших богах. Леонардо да Винчи» Д. Мережковского есть что-то неуловимо родное, как в случайно обнаруженной дружеской рукописи. Однако, листая подобные произведения, чувствуешь безмерное одиночество творца. И истинно, истинно, «вначале было Слово».
Однажды я внимательно перечитывал «Сожжение сует» и в процессе думал об истоках и последствиях противостояния искусства, науки и религии. Изначально призванные сосуществовать в гармонии, но вступившие в конфронтацию, они, спустя века, как будто мстят друг другу.
Мне вспомнился один эпизод из жизни.
Когда в мой город приезжал человек, по рекомендации которого я взялся за «Воскресших богов», мы решили посетить вместе книжный магазин «Библио-Глобус». И, пока я безуспешно искал трехтомник Мережковского на полках с религиозными и философскими книгами, мой знакомый показал мне гламурную Библию, сделанную в форме розового пенала с блестящими страницами, изрисованными звездочками. Даже будучи человеком с почти атеистическими взглядами, я испытал определенный дискомфорт при виде столь кощунственного обращения с текстом, священным для целой общины людей. Я не люблю цинизм, присущий двадцать первому веку. И все же в таких моментах очевидным образом отражается возмездие эпохи, отмеренное религии за поруганные когда-то искусство и научные знания.
Оглядываясь назад, хочется повторить за великим, «человек — царь зверей, потому что зверство его необычайное».
Все зло проистекает из ошибок человечества в прошлом. В частности, из ошибок духовных учреждений.
Вообще я свято верю в необходимость для индивидуума хоть какого-то религиозно-мистического опыта в жизни, и это необязательно должна быть вера в Бога или богов, существует множество вариаций: пусть вещие сны, пусть совпадения, пусть гадания. Искусство и наука - это тоже религия. Вера творческого человека или талантливого ученого зачастую в разы превосходит веру любого духовного лица. В то же время быть истинным духовным лицом - наука и искусство.
Какая несуразность - вечная вражда неразделимого.

- А знаете ли, мессер Леонардо, - произнес Макиавелли, желая, по обыкновению, кончить разговор шуткою, я теперь только вижу, как ошибаются те, кто считает вас еретиком и безбожником. Попомните слово мое: в день Страшного суда, как разделят нас на овец и на козлищ, быть вам со смиренными овечками Христовыми, быть вам в раю со святыми угодниками!
- И с вами, мессер Никколо! - подхватил художник, смеясь. - Если уж я попаду в рай, то и вам не миновать.
- Ну, нет, слуга покорный! Заранее уступаю место мое всем желающим. Довольно с меня скуки земной...
И лицо его вдруг озарилось добродушною веселостью.
- Послушайте, друг мой, вот какой вещий сон приснился мне однажды: привели меня, будто бы, в собрание голодных и грязных оборванцев, монахов, блудниц, рабов, калек слабоумных и объявили, что это те самые, о коих сказано: блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное. Потом привели меня в другое место, где увидел я сонм величавых мужей, подобный древнему Сенату; здесь были полководцы, императоры, папы, законодатели, философы; Гомер, Александр Великий, Платон, Марк Аврелий; они беседовали о науке, искусстве, делах государственных. И мне сказали, что это ад и души грешников, отвергнутых Богом за то, что возлюбили они мудрость века сего, которая есть безумие пред Господом. И спросили, куда я желаю, в ад или в рай? "В ад, воскликнул я, конечно, в ад к мудрецам и героям!"

Д. Мережковский, «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи»