Он был не первым, но единственным, кто...

Он пришел к тебе. Новый.
Полный страха. Циничный.
Озадаченный словно.
Словно веря, что лишний.

Бойкий. Алчный. Серьезный.
И до дрожи… ребенок.
Был он груб не со злости,
Просто искренне робок.

Он оглох от азарта,
В плен попав твоих мыслей.
Он мечтает о завтра,
Как писатель – о смысле.

Он с тобой осторожен.
Он боится подвоха.
И тебе слишком сложно
Жить одним полувдохом.

Ты его приручаешь,
Ты строга, но прилежна.
Ты любви его чаешь,
Но взаимной, конечно.

Вы идете. Навстречу.
Вы боитесь. Вам трудно.
С каждым шагом все легче.
И, поверь мне, так будет!

Он был не первым, но единственным, кто вызывал во мне весь спектр чувств: от апатии до жгучей ненависти. Он с каждым разом был все более закрыт, и мне казалось, что я бьюсь в закрытую стену... Я не могла с ним справиться и злилась, злилась, злилась. А потом вспомнила, что нет пути вверх по лестнице, ведущей вниз. Что чем больше я буду злиться, тем больше он устанет от моего дурного настроения. Я вспомнила Ферроне. Вспомнила, что он не переносил, когда на него кричат и когда давят. И я перестала кричать и приказывать. Возможно, это было ошибкой или, возможно, не было. Но одно я знаю точно - если ты будешь хотя бы пытаться любить ученика, он непременно это почувствует. И откликнется. Не сразу. Но когда-нибудь. И этого будет достаточно. Во всяком случае, для меня.