Тонкая нить

Уинчестерский собор – плоть и кровь истории, центр притяжения событий и людей. Он интересен не тем, что в нем похоронена Джейн Остин – для местных жителей она была чужачкой, приехавшей на консультацию с докторами и отдавшей богу душу в их городке. И архитектурными изысками он похвастаться не может – где его приземистой конструкции тягаться с устремляющимся в небеса собратом в соседнем Солсбери!

И все же Уинчестерскому собору есть, чем гордиться. На его 12 колоколах искусные звонари вызванивают потрясающие по мощи и силе воздействия на слушателей перезвоны. А для удобства прихожан предлагаются вышитые подушечки для коленопреклонений и на скамьи, а также мешочки для пожертвований, созданные руками дам из вышивального общества.

«Когда в жизни какие-нибудь нелады, нет ничего лучше вышивки, с ней приходит покой и сосредоточенность».

Вайолетт 38 лет, меньше года назад она переехала в Уинчестер, чтобы вырваться из-под удушающего влияния престарелой сварливой матери и построить, наконец, хотя бы подобие собственной жизни. К вышивальщицам она примкнула, желая скрасить однообразные серые будни и создать нечто долговечное, чем люди будут пользоваться и после ее смерти.
Постепенно она осваивает разные виды стежков (крест, пти-пуан, рис, глазок, гобеленовый), учится ровно класть их на основу, не перетягивая и не оставляя пробелов. Еще она заводит подруг, и ее жизнь приобретает новые оттенки смысла.

«Даже одна ниточка может изменить всю картину».

Как по мне, в «Тонкой нити» тема старых дев звучит куда громче и надрывнее, чем в «Прелестных созданиях». «Лишние женщины» Англии образца 1930х – не жены и не вдовы, те, чьих возлюбленных выкосил безжалостный серп войны. Им не за кого выйти замуж, т.к. мужчин теперь в стране на 2 млн меньше, чем женщин; приходится самим зарабатывать на жизнь, вздыхая по недостижимому семейному очагу и ежедневно ловя на себе сочувственные или презрительные взгляды более удачливых дам, гордо носящих титул «миссис». А этим горемыкам только и остается, что гоняться за тенями подлинных отношений, оставляющих по себе мучительное ощущение неправильности происходящего и щемящее чувство тоски.