Идеалы юности моей.

Вадим Левин.
Задел струну — запела тетива.
Они о прошлом нам напомнить рады.
И устремились к музыке слова,
и пробил час рождения баллады.

И коль почтенной публике угодно
настроить души на балладный лад,
сочту за честь исполнить вам сегодня
балладу о Слагателе баллад.

Герой моей баллады с детства хром
и выглядит, признаюсь, не геройски,
но в битве, что добро ведет со злом,
один, клянусь гитарой, стоит войска.

И если он рожок ко рту подносит,
спешу на зов и тороплю коня.

— Сэр Вальтер Скотт, я ваш оруженосец.
Рассчитывайте, рыцарь, на меня!

Итак, вообразите:
Прошлый век.
Герб на стене. Мечи, кинжалы, шпаги.
Камин. Свеча. Усталый человек
пером гусиным водит по бумаге.

И в древних рамах оживают лица,
послушные волшебному перу, —
и с узником бежит он из темницы,
и с королем пирует на пиру.

А жизнь беду готовит за бедой,
но злой судьбе вовек не покорится
сэр Вальтер Скотт — калека и герой,
поэт и воин, благородный рыцарь.

Ах, если бы века со счёта сбросить
и стать пред ним, кольчугою звеня:

— Сэр Вальтер Скотт, я ваш оруженосец.
Рассчитывайте, рыцарь, на меня!

Исчерпан срок, отпущенный судьбой,
и до конца баллады строк немного.
Окончен путь, но не окончен бой
во имя чести, рыцарства и долга.

— Мы с вами, рыцарь, в этой схватке вечной.
на подвиг, словно в детстве, нас зовут
лихой Роб Рой, Айвенго безупречный,
бесстрашный и беспечный Робин Гуд.

Пусть не смолкает ржание коней,
пусть вереск на холмах не увядает,
пусть идеалы юности моей
в час выбора меня не покидают.

И под конец, когда настанет осень,
скажу, седую голову склоня:

— Сэр Вальтер Скотт, я ваш оруженосец.
Рассчитывайте, рыцарь, на меня!