Семейная ценность

Я лихорадочно бросал вещи в сумку. Отношения с девушкой были безвозвратно испорчены, в ближайшие часы один из нас должен был высказать другому все, что накопилось в душе. Ну а пока я собирал все свое, что за два с половиной года осело в ее квартире, которую мы даже предполагали сделать нашей. Но не судьба, к счастью, и вот в сумку летит полотенце, кружка, еще всякая такая мелочь. Вещи, подаренные мной, пусть остаются, я не козел, как она меня пыталась иногда убедить, а вот чего я точно заберу - так это книги, которые давал ей читать, и которые оседали на ее полках.

А книг-то много, черт возьми, ну да ничего, знания - сила, особенно если сумку с этими знаниями жать как хорошую штангу. Но чего-то не хватает. Чего?

- "Пингвины", блин, - ругаюсь я вслух. - Где эти чертовы "Пингвины"? Не уйду, пока не найду.

Неблагодарное дело - швыряться в чужих шкафах, но моя без одной минуты бывшая подруга малость беспорядочная, у нее тетрадь с лекциями можно найти на плойке под нижним бельем. Так что приходится старательно искать. В процессе поиском много чего интересного нахожу - и компьютерный диск, в пропаже которого был обвинен я, и билеты в кино в тот день, когда мы отмечали год знакомства, и коробочку из под какого-то подарка.

А, вон и "Остров пингвинов". Лежит в углу на антресолях. Вот ведь вредятина, как к книгам относится, а еще филолог. Беру издание, стряхиваю пыль, открываю обложку, чтобы удостовериться, есть ли дарственная надпись.

"Моей любимой дочурке от мамы в день рождения. Год такой-то".

Ну все, можно сваливать. Вечерком объяснимся и... Главное, "Пингвинов" нашел.

"Дочурка" - это моя мама. "Мама", надписавшая книгу - бабка, еще живая (в то время), но почти полностью ослепшая. А книжка, выходит, имеет семейную ценность.