Больше историй

7 марта 2020 г. 07:00

2K

Фотоальбом Марины Цветаевой ( попытка одной любви )


Данная история — попытка зрительно зафиксировать сон Марины Цветаевой; попытка дать прорасти зерну оборвавшегося сна, в котором она, разлучённая с Пастернаком не столько бытом и пространством, но бытием и временем, мучительно сознавала обречённость встречи и ещё большую обречённость - невстречи, грозящую перерасти в клаустрофобичность замкнутых пространств снов и судеб.
Совершенное и ангелическое доминирование женщины, в переписке с мужчиной, ( души, над плотью) оказавшимся, словно в средневековой легенде, растерянным странником, пробудившимся в зачарованном месте с ангелом, прозрачно и светло реющим возле яркого, как фонарь, сердца мужчины, побудило меня под фотографиями привести лишь выдержки из писем Цветаевой: яркая мгновенность касания крыльев о сердце зачарованного мужчины.
 
Данная переписка похожа на обречённую переписку не Цветаевой и Пастернака во времени, а на переписку мужчины и женщины в вечности.
Итак — Цветаевой снилось, что единственная возможность быть с Пастернаком — начать жить заново, родившись с ним рядом: быть вместе с самого детства, когда сердца и руки были близки к цветам и небу, отражённому в словно бы рассмеявшейся чему-то своей рябью — синей лужице.
 
Фотографии смежены блаженно и тепло, как правое и левое крыло во времени двух разлучённых судеб: срифмованные фотографии.
Расположены они по времени в обратном порядке: от Ада взрослой жизни, к юности, любви и детству среди цветов у моря.
Словно бы Марина в своём сне во французском городке Bormes-les-Mimosas, подошла вечером к глобусу живому, и лёгкими, как сон, перстами, с улыбкой повернула Землю назад… от смерти и ужаса войны, расстрела её мужа, от кричащей, конвертной тишины арестованной и пропавшей «без вести» дочки Ариадны...
Земля вращается вспять, словно бы припоминая что-то нездешнее.
 
Синей волной воспоминаний, навстречу сердцу вспыхивает нежность: Море. На берегу — счастливые муж и дочка.
Вот, к ногам тепло прихлынула пена цветов доброй Праги, где Марина любила, надеялась…
Марина закрывает глаза. Проступают слёзы… Она вращает голубой, милый шар Земли, дальше и дальше, переваливая через туманную черту меридиана своего рождения… и снова что-то тёплое прихлынуло к ногам и сердцу: она — роскошная цыганка в конце 19 века ( не случайно её вскормила своим молоком в детстве — кормилица-цыганка).
Вот, она гордая и страстная Марина Мнишек в Польше… а вот она Перси Шелли, пишет удивительную поэму «Мимоза» о смерти ребёнка и его тоске по матери из смерти: ах, Ириночка, дочка!
 
Стоп. Никакого сна у Цветаевой не было. Была лишь её робкая мысль о детстве с Пастернаком. Всё остальное — мой сон о Марине.
Строчки Цветаевой под фотографиями — пусть будут титрами жизни в конце фильма, в котором под грустную песню Cécile Corbel —  Pierre et Marion, мелькают те самые кадры…
Эти строки — рябь сердца на волнах, волнении удивительной жизни, имя которой — Марина.

( читателям, просматривающих историю в общей ленте, просьба перейти в ленту с моими историями, т.к. в новом дизайне ЛЛ фотографии могут обрезаться в "общей")
.........................................................

1
1 Тебя нельзя судить как человека, ибо тогда ты преступник, чудовище.
Убей меня, я никогда не пойму, как можно проехать мимо матери на поезде — мимо 12 лет ожидания ( не предложил остаться со мной с глазу-на-глаз после тех же12 лет»
И мать не поймёт, не жди.
 
2
2 В ответ на слёзы мне — колхозы. В ответ на чувства — мне — Челюскин!
Словом, ты в мужественной роли Базарова, а я — тех старичков — кладбищенских.
 
3
3 И я дура была, что любила тебя столько лет напролом.
Женщине, да ещё малокрасивой, с печатью особости, как я, и не совсем уже молодой, унизительно любить красавца, это слишком похоже на шалости старых американок.
Я бы хотела бы — не могла.
Раз в жизни, или два? — я любила необычайно красивого человека, но тут же возвела его в ангелы.
​​​​​​​
4
4 Я, Борис, сильно поседела, чем очень смущаю моих ( на 20 лет старших) «современниц», сплошь чёрных, рыжих, русых, без ни одной седой ниточки.
Каждым моим седым волосом указываю на их возраст.
 
5
5 Повесила на стену тебя — молодого, с поднятой головой, явного метиса, работы отца.
 
6
6 NB! Меня никто не позвал встречать Новый год, точно оставляя — предоставляя — меня тебе.
Такое одиночество было у меня только в Москве, когда тебя тоже не было.
Не в коня эмиграции мой корм!
А идти я собиралась на новогоднюю встречу Красного Креста, ни к кому.
Не пошла из-за какого-то стыда, точно бегство от пустого стола. Письмо стоит стакана!
 
картинка laonov
7 Удивительные стихи… более счастливые, чем мы с тобой.
 
8
8 Когда тебя сошлют в Сибирь, а меня — лечиться в Египет, мы окончательно сойдёмся.
Я хочу с тобой вечного часа, одного часа, который бы длился вечно.
Место действия: сон, время действия — те самые его три минуты, герои — моя любовь и твоя любовь.
 
9
9 Борис! Каждая кассирша, каждая телефонистка счастливее меня.
У меня нет ни друзей, ни денег, ни свободы, ничего, только тетрадь.
И её у меня нет.
За что? — 
 
10
10. Ещё одно: в этом мире я ничему не удивлюсь, заранее раз навсегда удивившись его факту существования.
 
11
11. Борис, я соскучилась по русской природе, по лопухам, которых здесь нет, по не-плющовому лесу, по себе в той тоске.
Если бы можно было родиться заново, я бы родилась 100 лет назад — в Воронежской глушайшей губернии, что бы ты был мой сосед по имению.
Чудачек было не мало и тогда — как и чудаков.
Сошла бы. Сошли бы.
 
12
12. Мой родной. Я уже давно не чувствую боли, даже физически: беру раскалённое — не чувствую, все говорят: липы цветут — не слышу, точно кто-то бережа и решив — довольно — залил меня, бескожную, в нечто непроницаемое.
Помнишь Зигфрида и Ахиллеса? Помнишь липовый лист одного и пяту другого? — Ты.
 
13
13. Да! Родной мой, не смущайся, не считайся.. будь я в живых ( т.е. значься я в твоей жизни…
Это ревность тех, у которых ничего нет, ни руки в руке, ни — … только мысль.
И эта мысль вдруг отводится другому кому-то.
 
14
14. Живу в страшной тесноте, в комнате втроём с двумя детьми, никогда не бываю одна, страдаю.
 
15
15. Теперь буду жаловаться: подумай, Борис, моя чудная чистая голова, семижды бритая, две луны отраставшая — пушистая, приятная, и вдруг, нарыв за нарывом.
Терпела 2 недели, ходила в кротости Иова, но в конце-концов стало невтерпёж: 12 очагов сгустившейся боли.
Лечебница на краю света. Ехала в 40-градусную жару…
Обратно -как раненая. Совсем особое чувство бинта, что-то и от лётчика и от рекрута, во всяком случае, лестно.
Так мужское во мне было удовлетворено.
 
16
16. Я тебя никогда не звала, теперь зову, теперь время.
Мы будем одно в огромном Лондоне. Твой город и мой. К зверям пойдём. К Тоуэру пойдём.
Перед ним — маленький крутой сквэр, пустынный, только одна кошка из-под скамейки.
Там будем сидеть. На плацу будут учиться солдаты.
 
17
17. Я бы не смогла с тобой жить не из-за непонимания, а из-за понимания.
Страдать от чужой правоты, которая одновременно и своя, страдать от своей правоты — только оттого, что она и правота другого — а страдать пришлось бы непрерывно — этого унижения я бы не вынесла.
 
18
18. Борис, когда я говорю с тобой, я говорю в тебя, т.е. всё есть ты.
Ты вызываешь слова, не я их говорю. Ты берёшь, не я даю. Я под твоим давлением, и я твоя.
 
19
19. Борис, как я бы хотела тебе показать свои черновики.
Тебе — тебе одному, никому больше. Тебе, не соглядатаю, а содеятелю, сопреступнику.
 
  20
20. Если бы я умерла, я бы Ваши письма и книги взяла с собой в огонь ( в Праге есть крематорий) — уже было завещано Але — чтобы вместе сгореть — как в скитах!
 
21
21. Твоя тоска по мне — тоска Адама по Лилит, до-первой и не-числящейся. ( отсюда моя ненависть к Еве!)
 
22
22. Сегодня вечером, холодя себе весь левый сердечный бок промёрзлой стеной весеннего вагона ( сидела у окна), думала: этого жизнь мне не даст: Вас рядом.
Даст чехов, немцев, студентов, гениев, ещё кого-то: — — она мне не даст.
 
23
23. А теперь просто: я живой человек, и мне ОЧЕНЬ больно.
Где-то на высотах себя — нет, в глубине, в сердцевине — боль. Эти дни ( сегодня 8-е), до  Вашего отъезда я буду очень мучиться.
 
24
24. Я на мужчин не смотрю. Я их просто не вижу. Я им и не нравлюсь, у них нюх.
Я не нравлюсь полу.
Пусть я в твоих глазах теряю, мною завораживались, в меня почти не влюблялись.
Ни одного выстрела в лоб — оцени! Стреляться из-за Психеи!
 
25
25. Я привыкла к жизни — в мире совершенном: в душе. Оттого мне здесь не хочется, не можется, не стоится.
 
26
26. Я неистощимый источник ересей. Не зная ни одной, исповедую их все. Может быть и творю.
 
27
27. Когда вместо желанного, предрешенного, почти приказанного сына Александра родилась только всего я, мать, самолюбиво проглотив вздох, сказала: "По крайней мере, будет музыкантша
 
28
28. Останься пеной, Афродита,
И слово, в музыку вернись…
​​

Ветка комментариев


Спасибо! Благодаря вам праздник удался!