Детство, которое не забыть

Отчего-то лет до 13 школьная литература меня отторгала. Именно она меня отторгала – я была чужой в этом серьезном литературном мире; казалось, писатели-классики смотрели на меня с немым возмущением: что я, глупый ребенок, могла вынести из их умных и талантливых книг, и неужели нормальных читателей они не заслуживают спустя столько лет?..

Помню, я притворялась, что все исправно читаю и понимаю, чтобы не расстраивать свою любимую учительницу Елену Петровну. Но чувств и понимания – не было, увы. Я всячески старалась избегать этой отвратительной обязанности: опять сесть за книгу, взяться за проклятого Пушкина, Лермонтова или Чехова, чтоб им провалиться всем. Мучения, мучения и мучения – они перебегали со мной от одного серьезного классического «юношеского» произведения к другому.

Оттого мне удивительно вспоминать, с какой теплотой, с каким невероятным увлечением (впервые в жизни!) я прочитала «Уроки французского» Распутина. Помню, я открыла школьный учебник, полистала – и нашла в нем этот небольшой рассказ. Мы его еще не проходили, но отчего-то мне захотелось прочесть первые строки. И дальше, и дальше. Это был первый раз на моей памяти – чтобы я вот так, без обязанности, без указаний взялась за чтение действительно чего-то хорошего, умного, трогательного.

Рассказ, помню, мне так понравился, что я потом еще дважды перечитывала его. Казалось бы, уже лет двенадцать прошло, а я все помню тяжелое детство главного героя. И как мама посылала ему в посылках хлеб и картофель. Как он играл на монетки, чтобы купить себе кружку молока – у мальчика было малокровие. И вот это молоко, в замороженных кружках. И то, как главный герой никак не мог научиться выговаривать французские слова. И эту молодую одинокую учительницу не могу забыть. Ее дом, ее грубо сделанный деревянный ящик с макаронами. И ее яблоки. Слезы сами наворачиваются – таковы эти воспоминания. Кажется, вспоминая столь тронувший меня рассказ Распутина, я вспоминаю и себя, прежнюю. И то, что детство невозможно забыть; его тепло бьется в тебе, сколько бы лет ни прошло.