Главное, чтобы дитя не плакало

В романе «Шесть камешков на счастье» главный герой соглашается поддерживать ложь, чтобы помочь своему другу. Потому что если сказать правду, то очень многие от этого будут страдать. Ситуация, в которой оказалась я, конечно, не столь драматична, как в книге, но всё-таки выбор в пользу «благородной» лжи был сделал в секунды.

Пару месяцев назад мой младший сын увидел в магазине (как ни странно, это был даже не магазин игрушек) резиновую гусеницу. Ну ту, у которой глаза вылезают, если нажать на неё посильнее. Якобы стресс снимает (да, четырёхлеткам тяжело живётся). Таскал он её с собой повсюду. Естественно, после многочисленных валяний по полу, роняний на землю в парке и бросаний брату на другой конец комнаты гусеница превратилась в комок грязи, потому что прилипало к ней всё что только могло прилипнуть. В шоке от одной только мысли о количестве бактерий на квадратном миллиметре этой игрушки, я решила её помыть. После холодного душа синий питомец стал выглядеть просто удручающе: резиновые волоски склеились и вся эта масса потеряла форму. Поскольку моя операция «Трансформация» не удалась, я, недолго думая, отправила насекомое прямиком в мусорное ведро и благополучно про него забыла.

Однако пару дней спустя, укладываясь спать, мой сын вдруг вспомнил про своего волосатого друга и потребовал доставить его прямиком ему в руки. Меня парализовал страх: я вдруг представила себе плачущего сына, когда я скажу ему, что его любимая гусеница давно уже на свалке. Сердце моё сжалось. И тут я ему говорю: «А знаешь, мистер гусеница так устал от всяких игр, что решил съездить в отпуск. Он написал мне на днях письмо и сказал, что скоро вернётся». В эту ночь сын не стал плакать...

Для меня начались поиски альтернативного «мистера гусеницы». Наконец, я нашла подходящую плюшевую гусеницу (по крайней мере, если испачкается, можно будет постирать), завернула в коробку, как будто это посылка, и написала имя сына в адресной строке. Наконец, когда он вернулся из сада, я вручила ему коробку, сказала, что это прислали для него, и замерла в ожидании. «Но, мама, это же совсем другая гусеница!» - сказал мне разочарованный сын, но я-то подготовилась. «Малыш, - говорю я спокойным и уверенным голосом, - ты же знаешь, что твой друг был в отпуске, он много путешествовал, видел много интересного. Он просто не мог остаться прежним!» «Малыш» какое-то время недоверчиво на меня смотрел, но потом всё-таки утешился.

Вот на что мне пришлось пойти, чтобы только дитя не плакало. Не скажу, что новая гусеница стала его любимой игрушкой, но, думаю, избежать травмирования детской психики мне удалось.