Во имя жизни.

Меня всегда интересовало, как должны вести себя достойные люди, которые волей судьбы оказались по разные стороны баррикад : в войнах, межнациональных конфликтах, в спорной ситуации на работе, которая тебе жизненно необходима. В романе «Соловей» любопытны взаимоотношения французской героини — мамочки и «хорошего немца», которого определили к ней на постой. Капитан старается доставить как можно меньше неудобств приютившей его семье, даже подкармливает хозяйку и ее дочь, даже пытается спасти от погромов подругу героини, еврейку.
Когда капитан идет по оккупированному Парижу, то одни француженки шипят : «Сволочь! Фашист!» Другие же вздыхают вслед молодому офицерику : «Обманутый мальчик...» Нет, он не обманут, но выхода у него не было. Невысокий офицерский чин, не член СС... под ружье или под расстрел — вот и вся дилемма. «Хороший немец» выбирает жизнь. У него есть своя семья. Его добрая жена даже посылает француженке штрудель, испеченный собственноручно. Между немцем и красивой хозяйкой возникает что-то вроде нежной дружбы, мадаме даже кажется, что постоялец нередко понимает женскую душу куда лучше, чем когда-либо понимал муж, кстати, находящийся в это время в немецком плену.
Идут годы, герои живут бок о бок и стараются быть бережными друг к другу. Но вот над небом Франции залетали самолеты американцев и англичан, фашисты сбивают всех гадов, сопротивляющихся светлому арийскому будущему, а парижские «соловьи» прячут сбитых летчиков...
И однажды наш милый капитан возвращается «домой» злым и отчаявшимся. Ему поручили найти сбитого янки, хотя бы его труп, а иначе — расстрел. Он сообщает об этом факте своей французской подруге, на что та равнодушно отвечает : «Да ничего тебе не сделают! Ты же немец...» И что?! Да просто в это время отважная сестра героини прячет труп сбитого союзника тут же, в подвале, а миролюбивая француженка в такой момент может думать только о жизни своей сестры.
Мне кажется, стоило хотя бы попытаться придумать вместе выход, при котором будут живы и сестра, и капитан. Например, можно было сообщить другу, что есть, дескать, у меня знакомый француз, который закапывает трупы сбитых летчиков. Я поговорю с ним и если окажется, что он только что захоронил труп этого янки, то мы его выроем и предоставим фашистам, но ты уж не выдавай и этого моего борца за экологию Франции!
И забрать у сестры тело американца — все равно же он уже умер, нужно заботиться о живых. Но «хорошие люди» перестают думать друг о друге, их отношения не выдерживают проверки экстремальной ситуацией, и поэтому пострадают обе стороны: этот немец погибнет, а мадам будет изнасилована следующим постояльцем, членом СС, который совсем иначе относится к беззащитным женщинам и детям. Могло ли в такой ситуации все разрешиться более или менее благополучно для обеих сторон: я имею в виду гуманного немца и сестры «Соловья»? Не знаю... Но думаю, что если бы за годы вынужденного совместного проживания они в самом деле стали друзьями, то, возможно, смогли бы что -то вместе придумать, соблюсти баланс интересов. Но оба запаниковали... увы.