Эмили Дикинсон и прописные буквы

Всегда почему-то приятно и трогательно читать послания в библиотечных книгах, создается ощущение доверительности, как будто оно адресовано персонально тебе. С учетом 1966 года издания, писавший вполне мог уже отправиться на тот свет, но вы все равно продолжаете общаться. Можно даже простить такое свинство, как использование для этих целей шариковой ручки вместо остро заточенного карандаша. Видимо неизвестный автор был настолько возмущен и обеспокоен желанием спасти своего собрата-читателя (меня в данном случае), что позабыл об этих правилах хорошего тона, а может и сознательно пренебрег ими, чтобы не оставлять сотрудникам библиотеки возможности стереть это предостережение. Возмущение, в принципе, можно понять, среди исследователей творчества Дикинсон необычное использование прописных букв принято считать важной особенностью, вчитывать в это глубинные смыслы и плодить тонны интерпретаций. Может в этом и есть какое-то зерно. Мне же после беглого сопоставления с «правильными» версиями не показалось это столь принципиальным моментом. Все-таки Дикинсон, несмотря на все ее новаторство, работала в достаточно традиционной манере, здесь далеко до экспериментов сюрреалистов или футуристов, где визуальные эффекты письма часто выходят на первый план («лесенки» Маяковского или «каллиграммы» Аполлинера). В общем, я не внял советам своего доброжелателя и прочитал этот сборник, чем остался доволен. Поэзия Дикинсон сама по себе настолько мощная и сбивающая с ног вещь, на уровне рифмы, метрики, образов, что выискивание дополнительных смыслов в прописных буквах выглядит каким-то крохоборством, честное слово.