Откровенно о поэзии Марины Цветаевой.

Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала—тоже!
Прохожий, остановись!
Прочти — слепоты куриной
И маков набрав букет—
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.
Не думай, что здесь—могила,
Что я появлюсь, грозя...
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились...
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед:
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли...
— И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.

Для меня Цветаева - очень сложная поэтесса в первую очередь потому, что я чувствую какое-то странное несоответствие между тем, какой была жизнь этой женщины (исходя из того, что мы можем прочесть о ней) и того, какими были ее стихи. Тут сложный духовный путь сочетается с не менее сложным, но все же достаточно иным путем жизненным. Загадка… О Цветаевой вообще много загадок.

Как она писала? Очень по-мужски, на самом деле. Это глубокие философские стихи, сильные в эмоциональном и содержательном плане, очень честные. Лучшие произведения Марины Ивановны можно назвать жесткими, бескомпромиссными и даже жестокими. Я не чувствую никакой особой романтики в них, хотя у Цветаевой есть весьма проникновенные стихотворения о любви и это чувство играло важную роль в ее жизни. Скорее, я чувствую в ее стихах сложную и загадочную мистическую составляющую, словно бы отделяющую поверхностный смысл стихотворения от глубинного, таинственного.
Наиболее характерными в этом плане можно считать стихотворения «Попытка ревности», «Азраил», «Белоснежка», «Байрону», «Лилит» и многие другие. Эти стихи изобилуют любопытными намеками, над значением которых очень интересно размышлять. Некое мистическое откровение, на грани пророческого видения, конечно, было даровано этой женщине и она ярко и мощно воплотила его в своем творчестве. Она сделала это более прямо, чем великолепная Зинаида Гиппиус и, пожалуй, даже более смело. Весьма необычны, скажем, стихотворения Цветаевой на религиозную тематику. Они такие острые и, я бы даже сказала, странные. Убеждаюсь каждый раз - нельзя просто читать стихи Цветаевой, как люди делают это обычно (уютно устроившись с томиком в кресле). Ее надо расшифровывать. Это, кстати сказать, мое поэтическое хобби и не только касательно Цветаевой. Разница только в том, что о ее стихах я никогда никакие «разборы» не публикую.

Дальше...

Считать Марину Ивановну мистической поэтессой, в чем-то даже готической очень даже можно. Хотя, признаюсь, я не часто слышала от других людей подобные характеристики в ее адрес. Вспоминается стихотворение «Хочу у зеркала, где муть», в котором Цветаева обращается к зеркалу как героиня старой сказки, спрашивая его и наблюдая через него за другими людьми. Очень проникновенно, завораживающе. Вообще, зеркала у нее многозначительны…

Байрону

Я думаю об утре Вашей славы,
Об утре Ваших дней,
Когда очнулись демоном от сна Вы
И богом для людей.

Я думаю о том, как Ваши брови
Сошлись над факелами Ваших глаз,
О том, как лава древней крови
По Вашим жилам разлилась.

Я думаю о пальцах, очень длинных,
В волнистых волосах,
И обо всех - в аллеях и в гостиных -
Вас жаждущих глазах.

И о сердцах, которых - слишком юный -
Вы не имели времени прочесть,
В те времена, когда всходили луны
И гасли в Вашу честь.

Я думаю о полутемной зале,
О бархате, склоненном к кружевам,
О всех стихах, какие бы сказали
Вы - мне, я - Вам.

Я думаю еще о горсти пыли,
Оставшейся от Ваших губ и глаз...
О всех глазах, которые в могиле.
О них и нас.
………………………………..
Хочу у зеркала, где муть
И сон туманящий,
Я выпытать — куда Вам путь
И где пристанище.

Я вижу: мачта корабля,
И Вы — на палубе...
Вы — в дыме поезда... Поля
В вечерней жалобе —

Вечерние поля в росе,
Над ними — вороны...
— Благословляю Вас на все
Четыре стороны!

.........................................
Бывшему чародею.

Вам сердце рвет тоска, сомненье в лучшем сея.
— «Брось камнем, не щади! Я жду, больней ужаль!»
Нет, ненавистна мне надменность фарисея,
Я грешников люблю, и мне вас только жаль.
Стенами темных слов, растущими во мраке,
Нас, нет, — не разлучить! К замкам найдем ключи
И смело подадим таинственные знаки
Друг другу мы, когда задремлет все в ночи.
Свободный и один, вдали от тесных рамок,
Вы вновь вернетесь к нам с богатою ладьей,
И из воздушных строк возникнет стройный замок,
И ахнет тот, кто смел поэту быть судьей!
— «Погрешности прощать прекрасно, да, но эту —
Нельзя: культура, честь, порядочность… О нет».
— Пусть это скажут все. Я не судья поэту,
И можно всё простить за плачущий сонет!

Мне бесспорно импонирует меланхоличность поэзии Цветаевой, ее откровенные строки о смерти, о безысходности, о людях, о жизни. Прекрасный пример – стихотворение «Прохожий», который я взяла эпиграфом для данной истории.

(Фото TJ Drysdale)

Как видно, поэзия Цветаевой очень сложная, витиеватая, и при всем при этом, у нее была масса простых стихов, почти бытовых, скромных, но пленительных их чистотой и нежностью. Как все это сочеталось вместе: таинственность, философичность, двусмысленность и простота? В этом и секрет поэтического дарования Марины Ивановны.

Вот такая она была - простая нежная девочка, любившая и страдавшая, и, одновременно, таинственная жрица-чаровница, видевшая и понимавшая так много. Определенно, фигура Марины Цветаевой в мировой поэзии значительна и недооценена. Хотя… Правильнее будет сказать - не недооценена, а недопонята. Но именно это я и люблю в ее стихах больше всего.

А во лбу моём — знай! —
Звёзды горят.
В правой рученьке — рай,
В левой рученьке — ад.
Есть и шёлковый пояс —
От всех мытарств.
Головою покоюсь
На Книге Царств.
Много ль нас таких
На святой Руси —
У ветров спроси,
У волков спроси.
Так из края в край,
Так из града в град.
В правой рученьке — рай,
В левой рученьке — ад.
Рай и ад намешала тебе в питье,
День единый теперь — житие твое.
Проводи, жених,
До седьмой версты!
Много нас таких
На святой Руси.