всем сирым и убогим

Нельзя быть молодой и смешливой девицей, любящей Сартра.

Декабрь выдался тихим. В оглушающем безразличии мира я, полым сосудом лежащая в тесной комнате и вслушивающаяся в глухие удары сердца (единственные звуки, доступные мне на тот момент), читала сборник произведений одного европейского экзистенциалиста и аккуратно подчёркивала полюбившиеся места. Тело, окружённое глухотой, срослось с дешевыми желтоватыми страницами, да там и осталось. Полностью вылечившись, я с грустью обнаружила, что утратила не просто тишину и близость к физиологии, а способность созерцать.

Ну а пока я лежу в декабре выпускного класса и всеми силами пытаюсь не сойти с ума от осознания своего недо-. Сартр жонглёрским движением через минуту подкидывает ответ: " Я вздрагивал, пронзенный ледяным дыханием смерти, обуславливавшей каждое мое движение; лишенный права собственности на себя самого, я пытался выбраться из книги, вновь стать читателем, я поднимал голову, я обращался за помощью к дневному свету, но и это тоже было знаменьем, внезапное беспокойство, тревога, движение глаз и шеи — как истолкуют все это в 2013 году те, у кого будут оба ключа ко мне: творчество и кончина?" Я перечитываю ещё раз и когда увиденное оказывается действительным, дрожащей рукой выписываю карандашом вверху страницы: "сейчас 2013 год".