"Со временем все наладится, только нас на прежнем месте не будет."

Голодным и сытым тесно вместе

Этой цитатой, помимо, вынесенной в название, я бы охарактеризовала горькую атмосферу всего произведения.
Первые страницы были очень цветными. Было очень много цвета, в первую очередь красного.
"Красные поля и часть серых полей Оклахомы..." — первые слова первой строчки первой главы. Потом в абзаце появился зеленый цвет пробившихся ростков растений. Но после пыль заполонила поля. Всё вновь стало красно-серым. Как-то так и выглядели бы для меня гроздья гнева, "которым осталось недолго зреть". Или скорее виноград ярости, который настаивался на не любви к ближнему своему хозяину, а на любви к выгоде, к выгоде только личной, из-за которой люди хоронили свои семьи как нищих.
Стейнбек чередует главы, в которых он пишет про Джоудов, и те главки, в которых он пишет о ситуации экономической в основном, конечно, во всей Америке. Последние мне было читать гораздо легче потому, что абстрактную беду не принимаешь к сердцу, но беды Джоудов я настолько принимала близко к сердцу, что хотелось бросить чтение, закрыть книгу и поставить на задний ряд полки. Но я как-то предугадала с этой книгой, что мне её будет трудно не то, что прочитать, но даже начать — потому и участвую в "игре в классики". Имея обязательства — заставляешь себя работать. Тут было обязательство перед собой — было труднее всего, потому про себя можешь забыть — потому сейчас хожу и лечу зубы, что запустила. А вот, когда нужно заботиться о ком-то другом или о близком — неважно, как тебе тяжело, ты обязан не сдаваться и приложить даже те силы, о существовании которых ты даже не подозревал. Это я, если что — о ситуации из книги. Мать — просто архетип всех матерей. Действительно на женщине все держится в моменты горя, потому что она дала жизнь, она её и поддерживает, особенно, когда минуты скудного ужина – самое хорошее и одновременно грустное за день. Все вместе, но пока что. Едят, но не досыта. Хотя конечно, бывают разные мужчины и разные женщины. Но здесь отец семейства был слишком не приспоблен к приспособлению к новым жизненным обстоятельствам, что только ухудшались. То, что женщина стала по сути главной в семье – просто одно из многих изменений, которые случились с ними по многим причинам. Некоторые из которых автор вложил в уста матери в конце книги, когда старший Том Джоун в который раз говорил, что не дело это женщине командовать. Но не дело, когда мужчина сдается и не признает, что у его жены больше сил какой-то, что дает не опускать руки, тем самым не дает сдастся остальным.
Кто-то уходил из семьи, кто-то умирал, кто-то убивал/воровал ради еды, кто-то вырывал себе сердце, потому что если они сдадутся, то сдастся сразу вся семья. Это я без спойлеров проспойлерила, так сказать, – обо всех и о нашей архетипной семье. Иногда люди озлабливались даже на тех, кто переживает то же, что и они, потому что "работодарители" создавали такие условия, что бедняки должны были бороться за место работы между собой. Но иногда люди понимали, что нет смысла друг на друга злиться, и тогда народ сплачивался и вместе «они» становилось «мы», что очевиднее сильнее. Вместе лучше, чем порознь, люди даже могли немыслимое: поднять себе заработную плату или организоваться так, чтобы иметь дом — как люди в том лагере, в котором прожили Джоуды, но недолго. Люди танцуют, поют и на какое-то время забывают обо всех невзгодах — как бы банально это не звучало. Но тут они веселятся, это полезно для здоровья. А ведь еще один способ забыться, но о нем не будем, там и без меня и даже без Стейнбека всё понятно.
Как же жить, когда столько думаешь, но ничего не можешь придумать?
В какой-то момент, разочаровавшись в надежде на что-то хорошее, ты начинаешь жить сегодняшним днём, не строя планов. Не так как нам сейчас на картинках в соцсетях пишут, призывая бросить работу и путешествовать. Кстати, меня всегда бесила эта любовь к образу счастливого путешественника, что едет бездумно по нескончаемой дороге в машине, останавливаясь только заправиться. После "Гроздьев гнева" у меня надолго отпала тяга к путешествиям на машине — вызывает совсем не те ассоциации. Путешествовать хорошо, когда ты знаешь, что можешь вернуться домой, а когда дома нет, то путешествие становится изгнанием.
О нет, совсем не так живётся одним днём.
Жить одним днем - это когда ты не знаешь, будет ли у твоих детей завтра ужин. Одно ты знаешь точно - это был последний хлеб, а дети даже наполовину не утолили голод. В общем, фильм по книге я смотреть не хочу, хотя и знаю, что финал там посветлее.
Глупо было бы надеяться на счастливый конец, да я и не надеялась. А открытый финал, хоть и оставил меня в подвешенном состоянии на равне с оставшейся семьёй из уже 6 человек, а не 12 плюс проповедник, но в то же время это было светлее, потому что можно думать: "а вдруг все станет лучше..." Хотя все их потери, кроме одной были вполне очевидны (по крайней мере для меня) и потому что, так в жизни и бывает, и по логике сюжета. Старикам не место в новом мире, хоть далеко и не с их старыми привычками. Да и правильно писали, что они умерли еще тогда, когда у них землю отобрали. Погуляв по ссылкам на вики и прочих ресурсах - я узнала, что стало, но не сразу. Хеппиэнд сделали в фильме, потому что, похоже, смотреть в кино люди хотят только то, что не найдешь в жизни. Как и в книгах. Вы даже не представляете, как сложно давалась мне эта книга. Так долго я разве что "Отверженных" читала, но там просто само повествование очень тягуче-медленно, здесь же - тупая боль, что не обещает уйти. А в жизни всё совсем как в книге, может даже еще хуже - потому здесь героям было плохо, но относительно везло. Хочу сразу, хоть и в конце, отметить не хочу писать я рецензий потому что в школе отзывами на олимпиаде замучили. А тут история, как-то проще воспринимать, да и мало кто прочитает, а я хоть как-то поделюсь историей своего прочтения - как тяжко было, но как рада, что таки прочитала эту книгу, что так долго лежала на полке, но очевидно скатываюсь в некоторых абзацах академическую рецензию.
Голодным и сытым тесно вместе
На мой взгляд, прочитавшие книгу/посмотревшие фильм со мной согласятся, что чего-чего, а голода и тесноты здесь было немало.
А вот честности, логичности не было. Точнее была, но логика торгашей, и тех людей, что, не зная землю, владели ею, не умея растить - сажали то, что гнило, так как продавать было не выгодно. А отдать голодным и безработным жалко.
Если я не получу за свой товар столько, сколько я хочу, так пусть горит оно синим пламенем и не достанется никому! Как-то так можно описать одну из сторон конфликта в этой книге. Как-то так можно описать людей, из-за которых не просто страдали морально или денежно, а голодали, погибали семьи в тридцатые года США, как впрочем, в любое другое время и в любом другом месте. Что ж, я познакомилась теперь с историей Великой Депрессии со сторон других цифр и другой статистики. Была одна семья. 12 человек, да к ним прибился проповедник, да еще одного ждали, да не дождались. Что же с ними стало? Жизнь с ними приключилась.
Знаете, что напомнило? Как из-за санкций на границе выгружали персики (которые, кстати в книге собирали главные герои, чтобы заработать всего лишь на ужин), а потом по ним ездил грузовик. Только сейчас теряются только деньги, а тогда терялись жизни в результате того, что все делались правильно, но только правде одного.