БЕЗУМНЫЕ БОГИ

.

Званых всегда больше, чем избранных – хороших писателей много, любимых мало; я со своими тремя определилась давно и неважно, на каких ступенях они во Всемирной Табели о Рангах, творчество этих людей позволило мне ощутить восторг абсолютного узнавания такой интенсивности и силы, какого не испытывала ни с кем и никогда. Кинг, Лазарчук, Пратчетт; американец, русский, англичанин, ничего общего между ними, за исключением того, что ни один не пишет соцреализма. Впрочем, его теперь никто не пишет, но даже в рамках нынешнего богатства возможностей, трудно найти так мало совпадающих жанрово, стилистически, творческой манерой писателей.

Пожалуй, во всех трех случаях это постмодерн, но использующий такие разные сочетания признаков, присущих направлению, что проще классифицировать в соответствии с официально принятым реестром: Пратчетт- юмористическое фэнтези; Кинг – магический реализм (не ужастики!); Лазарчук – турбореализм, к которому очень давно себя причислил. О любимом хочется говорить бесконечно, у меня много текстов, посвященных этим писателям, была попытка осмыслить космогонию каждого из них на доступном мне уровне и в целом почти не отыскала совпадений.

Не думаю, чтобы кому-нибудь когда-то это могло пригодиться, но позволяет лучше понимать себя, а для меня очень мало на свете вещей важнее, чем я сама. Потому, сталкиваясь с параллелями в книгах тех, кого люблю, взяла за правило фиксировать. В «Кесаревне Отраде между славой и смертью» Андрея Лазарчука тема безмозглых богов звучит очень внятно. Некто, обладающий властью творить миры и при этом безумный как шляпник. Хуже – изначально лишенный разума. Эпиграфом к другому его роману, «Транквилиуму» цитата из Ремарка: «Если бы мы с тобой создавали этот мир, он был бы лучше». Исходя из того, что миры создаются естественными отправлениями неких всемогущих, но имбицильных божественных зверей – наверно даже мы могли бы создать кое-что получше.

Вопросы религии вообще непростые и несколько более взрывоопасные, чем те, что могут быть рекомендованными к обсуждению наряду с погодой и состоянием дорог. Но вера для меня естественна, как дыхание, а те, кого люблю, агностики довольно резкого антиклерикального настроя, что нисколько не мешает мне любить их. Очевидно мой Бог, который есть любовь, не смущается агностицизмом, а может быть это один из маркеров притягательного для меня таланта. Не агностицизм сам по себе, но прилагающийся к яркому интеллекту, нетривиальному взгляду на вещи, отменному чувству языка. Однако я отклонилась. Чуть раньше сказала, что практически не нашла совпадений.

Тем более неожиданным, перечитывая «Темную башню» Кинга, было осознать, что его Алый Король – загадочная сущность, обладающая надчеловеческими возможностями и скорее всего облаченная властью демиурга (подробностей об этой фигуре Кинг не сообщит, как не расскажет о своих безумных божественных зверях Лазарчук). Так вот, понять, что Алый Король Кинга – это безумный бог. И, если на то пошло, Ом в «Мелких богах» Пратчетта, утративший большую часть могущества и значительную – мозгов, принадлежит к той же категории персонажей. Неисповедимы пути твои, Господи.