Космос между нами...

Яркий, пышно-сладкий воздух после грозы. Какая бархатная свежесть!
Лететь на велосипеде по вечерней, кротко блестящей росе на траве, сквозь словно бы ласково улыбающиеся голубые просветы листвы парка.
Съехать с дорожки и нежно упасть в цветы, вместе с любимой, сидящей возле тебя.
В цветах светло вращаются спицы колеса, похожего на пьяную, счастливую луну.
Посмотришь в глаза любимой - через её очки : линзы телескопа!, - а там ласково цветёт тихая бездна и космос, что-то похожее на взрывы сверхновых и на те межзвёздные, жёлто-синие облака, что так сладко напоминают нам осенний нежный дым листвы.

Как там у Ходасевича?

Покрова Майи потаённой
Не приподнять моей руке,
Но чуден мир, отображённый
В твоём расширенном зрачке.

Там в непостижном сочетанье
Любовь и улица даны:
Огня эфирного пыланье
И просто – таянье весны.

Там светлый космос возникает
Под зыбким пологом ресниц.
Он кружится и рaсцвeтaeт
Звездой велосипедных спиц.

Боже, как хорошо простёршись в цветах, покоясь головой на тёплой груди любимой, смотреть в синюю рожь вечернего неба, покрывающегося звёздной росой.
Так Адам и Ева когда-то смотрели на звёзды, и размышляли : а есть ли жизнь и там? Есть ли там - бог?
Одно ухо, прижавшись к груди, слушает сердце, другое - словно бы прижавшись к ночи, слушает звёзды, а глаза... каре и ласково дышат сердцем и ночью, и такое чувство, что ты слушаешь сердцебиение космоса, нежно совпадающее с пульсацией звёзд.
Знаете ли вы, что по телу любимого человека можно изучать карту космоса и тайны вселенной?
Ибо человек и сам есть тайна, как сказал Достоевский.

Дальше...

Вот лежит она обнажённая, белая, в сверкающей росе пота, словно древняя нимфа, которая пряталась от бога, и стала... млечным путём.
Вот эти три родинки на её ребре, похожи на созвездие Ориона. Вот эта лёгкая пыльца родинок на животе, похожа на фрагмент Плеяд.
Я исследую тело, словно слепой ангел - губами, и поцелуи мои похожи на алого мотылька зари порхающего возле звёзд.
Дальше, вниз её живота, я боюсь спускаться губами. Я медлю. Слушаю космос и тёмных бабочек в её животе.
Вот она, жизнь на дальних звёздах! Вот эта родинка звезды так сладко отозвалась нежной рябью пульса!
Я губами слушаю космос любимой!! Смотрю в её глаза, похожие на квазары, на два чёрных солнца с невыносимо медлящей ресничной зарёй.
Несущиеся в бледном тумане тела два чёрных солнца, овеянные тёмными космами бурь и гроз...
Обнимаю тело любимой, и словно несусь вместе с ней в просторах ночи. Как сладко и страшно!
Перевожу взгляд в сторону. В звёздном блеске росы, на жёлтом, солнечном цветке сидело некое существо, смотря на меня синим взглядом своих инопланетных глаз.
Тёмная радуга сквозных и дышащих светом крыльев этого существа, повергала душу в страх и трепет.
Оно обнимало солнце цветка мелким, семенящим шёпотом касаний, словно желая его похитить.
Это существо было похоже и на демона и на ангела. Во всём его образе было нечто апокалиптическое.
Сквозная, призрачная нежность, кто ты?
Женский, милый голос, ответил из темноты цветов и росы : стрекоза.
Потом из этого голоса словно бы протянулись руки, крылья, и, взяв меня за голову, прижали к созвездию Плеяд.

Звёзды прозрачно пахли резедой, полынью, ромашкой. Одна из звёзд привела меня в ужас : неожиданно, она сошла со своего места, и медленно направилась к моему лицу. Звезда остановилась на полпути, подумала чуть-чуть, и направилась туда, где гаснут звёзды, где искривляются пространство и время, свиваясь в звёздную, световую, тёмную рябь, в спирали света и огня, туда, где загадка жизни и смерти.
Темнота снова ласково и сладко ожила : чёртов муравей.. Саш, убери этого проказника оттуда.

Вот такой голос из ночи и звёзд мог слышать и Адам. Голос бога, или впервые услышанный в ночи милый голос Евы.
Ах, именно ей дано было то сладкое, первое счастье, смотреть на сон любимого человека!
Нет, глупы, глупы и бессердечны те философы, которые сказали, что вечно можно смотреть на три вещи : как горит огонь, как течёт река и мерцают звёзды.
Всё это есть в спящем любимом человеке...Кто не любовался бледной рябью его век и губ, тихим, ранимым огоньком жизни в нём, и сорвавшейся звездою ресницей?

Бесстрашный мотылёк моих губ ринулся туда, где гаснут солнца и зарождается жизнь.
Голубые солнца моих глаз и правда погасли, брызнув напоследок тёплым светом ресниц.
Слепые, бредящие касания мотылька запутавшегося в нежном терновнике тёмного света, в ласковых спиралях тьмы и звёзд.
Распятый мотылёк, что-то шепчущий крыльями в ночь, ало, сладко изогнулся, и с последним, судорожным блеском вытянувшихся в фантастические лучи пальцев, пропал.
Целуя цветы, росу ночи, чувствуя блаженную дрожь космоса, я, словно язычник, в трепете познавал тайны вселенной и ночи, благодарно целовавших меня в ответ.
Между нами не было никого : сердце к сердцу... я чувствовал прозрачную, алую накренённость пульсации сердца "там", где оно беззащитнее, обнажённее всего. Я коснулся и поцеловал вместе с обнажённым, доверчивым сердцем любимой и целый звёздный мир!
Да, между нами не было никого... если только не считать одной падшей "звезды".
Если бы у муравья в тот миг появился разум, он бы сошёл с ума : сошедшая с ума звезда!
Да, звёзды, как и сердца под звёздами, иногда сходят с ума от любви и красоты мира. Сходят со своих орбит...