Чем плохо историческое образование?

Пока корабли бороздят космические просторы, Банк России принял решение снизить ключевую ставку до 10,00% годовых, а полиция возбудила дело после кражи 30 миллионов рублей из Газпромбанка, я по-прежнему живу в режиме «работа-дом/работа», читая урывками, клочками и абзацами, все также мечтая о достаточном количестве времени, дабы написать полноценную рецензию. Этого времени пока нет, зато есть небольшая пауза в пятницу вечером, две прочитанных страницы Якова Гордина и буквально крик души.

Первый том книги Якова Гордина «Пушкин. Бродский. Империя и судьба» я читаю медленно и со вкусом. Интересный подход к фигуре блестящей и символичной (Пушкин), ясный, простой язык, любопытные выводы, многозначительные параллели. Но. Но вот уже 277-ую страницу я никак не могу смириться с жанром этой книги. На лицо острый кризис восприятия.

Яков Аркадьевич Гордин – известный российский историк, писатель, критик и журналист, филолог, техник-геофизик, поэт, главный редактор журнала «Звезда». Все это – лишь краткий перечень заслуг действительно выдающегося человека. И беря в руки эту книгу, прочтя краткую биографию на обложке и, главное, понимая, что за человек написал ее, я верила, что передо мной историческая книга. Но это вовсе не так. Эта книга – философская эссеистика, публицистика на историческую тему, это мысли о судьбах страны и отдельных личностей. Это авторская версия событий, авторская интерпретация, субъективное восприятие мира. И можно было бы понять это и успокоиться, но я не могу… И сейчас у меня как у Оуэна Мини «что-то переворачивается внутри».

После 5 лет обучения на любимом историческом факультете, после того как историко-юридическое образование буквально сформировало мое мировоззрение (потому как поступила я в универ в 16 лет, и как раз эти пять лет стали ключевыми в этом процессе) мое восприятие серьезно «деформировалось». Я совершенно не способна воспринимать любые категоричные высказывания об истории и исторических деятелях. Хотя бы потому, что нет в истории категоричных и окончательных вердиктов, нет никакой возможности докопаться до истины. Всегда есть другой вариант изложения/понимания/объяснения и, в конечном счете, восприятия исторических фактов. Историю творят люди, о ней пишут люди, и книги, статьи, любые источники читают и обсуждают тоже люди. И каждый со своим менталитетом, своим уникальным опытом, воспитанием, психологией, своими тараканами, в конце концов. Каждый человек в этой исторической цепочке субъективен. И как при всем этом, можно что-то столь категорично утверждать?! Я просто физически не могу вести диалог с человеком, который безапелляционно заявляет какой-либо факт, обвиняет кого-то конкретного, пусть даже у него есть «доказательства». Яков Гордин пишет свою книгу с четко определенной позиции. У него есть свое мнение, свои идеи и он излагает их перед читателем. Да, это его право, это его точка зрения. Но так как это история, а я тут со своим деформированным сознанием читаю – я упорно не могу смириться с подобным изложением материала.

Да, безусловно, книга увлекает. Как любой неординарный человек, который уверен в своей правоте, обладающий даром красноречия и убеждения, автор приковывает к себе внимание. Он светоч, источник энергии, двигатель мысли. Отлично видно, что Гордин разбирается в своей «теме», что он прекрасно знает «свой предмет», бесспорно, такие люди самые интересные собеседники, им есть, что сказать, а нам есть, что послушать. Но я не верю в конечность каких бы то ни было интерпретаций, я не верю в то, что в истории можно найти истину в последней инстанции. Кто сказал, что эта точка зрения верна? Что эти выводы точны? Оперировать историческими фактами в публицистике, пусть даже такого философского уровня, удобно. И порой я вижу очевидное притягивание фактов к теории, использование их в своих интересах. Несмотря на колоссальный труд, который проделал Гордин, это все равно – книга-версия.

Да, простая и очевидная вещь – уяснить себе, что читаешь чью-то версию, что это всего лишь одна из множества других точек зрения. Да. Просто и очевидно. Но не мне. Меня режут без ножа обороты вроде «как писал один из биографов» (и нет ни книги, ни ссылки, ни даже фамилии в скобках), безапелляционные «Пушкин знал», «Пушкин мог», «Пушкин думал». Это публицистика, а я тоскую по историческим ссылкам…

Иногда иметь историческое образование плохо. Потому что не можешь закрыть глаза на вольное изложение фактов, потому что не можешь воспринимать субъективные утверждения как должное, игнорировать внутренний протест (кто это сказал? Откуда эта цитата? Почему он сделал такой вывод? На основании чего?). И вот я читаю дальше – с усилием и скрипом. Мне нравится, честное слово, только приходится преодолевать себя, и запирать подальше свое деформированное историческое сознание.