об Эдеме...

Это интересно, когда книга, о которой нельзя сказать, что она произвела на меня неизгладимое впечатление, продолжает “размышляться” на протяжении полутора месяцев после прочтения. Видимо, таковы все хорошие книги.

Прочитав примерно треть книги, я вдруг по-новому взглянула на фамилию главного персонажа Мартина Идена, др.еврейское “Eden”, пришедшее в английский язык – буквально означает наслаждение, изобилие, рай на земле. “А ведь в этом что-то есть…” – подумала я. Хотя неизвестно, что думал по этому вопросу сам Джек Лондон (вот бы поговорить с ним на эту тему, хотя, возможно, он здорово удивился бы: “Какая-то вы странная, Олиа”, а может, и не удивился). Но, как бы там ни было…

Эдем

Для меня долгое время Эдем и Небесное Царство были абсолютными синонимами. Но с годами я поняла, что Эдем и небеса – все-таки разные места. Эдем – это память для всех потомков Адама о том, что с самого начала человек был сотворен наслаждаться временем здесь, на земле. И эта память неистребима в каждом из нас. Человек, конечно, проявляет невиданные чудеса по части приспособления к неблагоприятным условиям. “Что поделать, жизнь трудна и полна невзгод – это и есть печальная правда, объективная реальность”, – внушают нам чуть ли не с пеленок. Но где-то глубоко внутри каждый человек твердо знает: быть счастливым – это нормально. точка.

Мне кажется, Мартин Иден хорошо себе представлял, что значит “быть счастливым”. Он как-то рано понял, что счастье – это не только есть “от пуза”, обладать любой женщиной, которую захочешь, быть богатым, сильным, самым сильным. И да, что “быть счастливым” – это не “чтобы у тебя все было, а тебе за это ничего не было”.

Многое изменилось со времен, когда Адам и Ева покинули Эдем… Их потомки почти утратили истинное понимание слов “наслаждение”, “изобилие”, “владычество”, безнадежно извратив их или сведя только лишь к материальной (телесной) сфере. Но во все времена, как искры в ночи, рождаются люди… у которых хорошая память. Они помнят внутри себя многое, например, то, какими мы были сотворены.

О мужчинах

Мужчины устроены таким образом, что проникают в сущность вещей, способны отделить главное от неглавного. Мартин Иден – мужчина до мозга костей в лучшем смысле этого слова – не считаясь с тем, что общепринято, благоразумно, рационально и главное – самым коротким путем приведет его к желаемой цели (женитьбе на Руфи), он ясно, без обиняков, понимает “для чего он не годится”:

А дельцом мне не стать, коммерсант из меня никакой. Не по душе мне это. По-моему, все это– скучное, тупое, мелочное торгашество, путаница и обман. Да что говорить, не гожусь я для этого.

Мужчины легко (намного легче женщин) понимают “как все устроено”, выстраивают россыпь разрозненных фактов в единую картину. Одно из самых больших интеллектуальных удовольствий, доступных человеку, и в бОльшей степени мужской части человечества – процесс познания, открытие глобальных закономерностей, способность нарисовать перспективу в большом масштабе.

Слово “масштаб” в смысле глубины, широты охвата, значения – чисто мужское слово. Мартин Иден в полной мере открыл для себя радость познания, мир идей, мыслей и образов, доселе ему неведомых. Он долгим глоток за глотком утоляет жажду познания.

По моему глубокому убеждению, истинная жажда познания всегда идет рука об руку с творчеством. Творчество – это следующий шаг, ступень, следующая за познанием. Открыв для себя, как на самом деле устроен мир, человек всегда обнаружит внутри себя желание пойти этим же путем – путем творчества, рождения нового, новых смыслов.

Когда он вынашивал какую-нибудь мысль и она созревала, он тотчас кидался к машинке, это вошло в привычку. А что написанному не доводилось увидеть свет, мало его трогало. Важнее всего написать – и тем самым завершить долгую цепь раздумий, связать воедино нити разрозненных мыслей, окончательно обобщить факты, которые обременяли мозг.

Так уж он был устроен, мог работать, только понимая, что делает. Не мог он работать вслепую, во тьме, не ведая, что творит, не мог довериться только случаю и счастливой звезде своего гения в надежде создать нечто замечательное и прекрасное. Он хотел понимать, почему и как такое создано.

Говорят, чтобы получить крупный выигрыш, нужно сделать большую ставку. Это такой закон: хочешь больших достижений – посвяти этому все, всю свою жизнь. Это касается всех сфер: спорт, наука, искусство, ремесло (в лучшем его смысле) и т.д. Вы когда-нибудь задумывались, почему в любом деле мужчины добиваются самых выдающихся результатов?

У женщин слишком развито чувство самосохранения, завязанное на материнском инстинкте. Безопасность – вот к чему инстинктивно стремится каждая “дочь Евы”. Редко какой женщине придет в голову поставить все до последнего на одну карту. А вот для мужчин это совершенно обычное дело, потому что внутри они хорошо знают принцип: хочешь самый большой выигрыш, сделай самую большую ставку.

Не можешь ты остановиться на полпути. Надо идти дальше. Сражаться до конца, и никаких гвоздей.

Никаких гвоздей… никаких полумер и вопросов: “а вдруг не получится? а какие пути отступления? а если..?” Единственный и существенный минус такого подхода – отсутствие каких бы то ни было гарантий. И если уж твоя карта бита, то винить некого, даже если ты проиграл жизнь, свою жизнь.

Джек Лондон

Мне было интересно в свете “Мартина Идена” читать биографию автора – Джека Лондона. Общепризнано, что “Мартин Иден” – роман глубоко автобиографичный, Мартин даже внешне очень похож на Джека Лондона:

Он порывисто поднялся и попробовал разглядеть себя в грязном зеркале над умывальником. Провел по зеркалу полотенцем и опять стал себя рассматривать, долго, внимательно. Впервые в жизни он посмотрел на себя по-настоящему.

..Он увидел голову и лицо молодого двадцатилетнего парня, но, непривычный оценивать мужскую внешность, не понял, что тут хорошо, а что плохо. На широкий выпуклый лоб падают темный каштановые пряди, волнистые, даже чуть кудрявятся – ими восхищалась каждая женщина, каждой хотелось гладить их ласково, перебирать. Но он лишь скользнул по этой гриве взглядом, решив, что в Ее глазах это не достоинство, зато долго, задумчиво разглядывал высокий квадратный лоб, стараясь проникнуть внутрь, понять, хорошая ли у него голова. Толковые ли мозги скрываются за этим лбом – вот вопрос, который сейчас его донимал. На что они способны? Далеко ли они его поведут? Приведут ли к Ней?

Интересно, видна ли душа в этих серо-стальных глазах, часто совсем голубых, вдвойне зорких оттого, что привыкли всматриваться в соленые дали озаренного солнцем океана. И еще интересно, какими его глаза кажутся ей. …Ладно, по крайней мере, глаза у него честные, низости и подлости в них нет. Коричневое от загaра лицо поразило его.

Рот был бы совсем как у херувима, если бы не одна особенность его полных чувственных губ: в минуту напряжения он крепко их сжимает. Порою стиснет в ниточку – и рот становится суровый, непреклонный, даже аскетический. У него губы бойца и любовника. Того, кто способен упиваться сладостью жизни, а может ею пренебречь и властвовать над жизнью. Подбородок и нижняя челюсть сильные, чуть выдаются вперед с оттенком той же воинственности. Сила в нем уравновешивает чувственность и как бы привносит в нее свежесть, заставляя любить красоту только здоровую и отзываться ощущениям чистым.

Конечно, жизнь Джека Лондона отличалась от “Мартина Идена”, и жил о дольше своего персонажа, и пережил разочарование в любви, женившись на другой девушке, и пробовал-пробовал себя на разных поприщах (кроме писательства почти всегда неудачных), и был он не индивидуалистом, как Мартин, а социалистом, хотя и тут, кажется, его карта была бита (не в пример совету друга Мартина)

Понимаете, я хотел бы, чтобы вы стали социалистом прежде, чем я помру. Это придаст смысл вашей жизни. Только это и спасет вас в пору разочарования, а его вам не миновать.

Но… так ли уж глубоки эти различия?

Все-таки во мне крепнет убеждение, что то, какой представлена жизнь в хороших книгах, и есть настоящая жизнь. Настоящая не в смысле “ванили и гладкости” сюжета, а в том, что на самом деле является главным и ценным, на какие вопросы нужно искать ответы, к чему стремиться. Как все на самом деле устроено, и кем мы являемся на самом деле. Вот ведь в чем вопрос…

А то, как мы привыкли жить в своей повседневности, обычности, общепринятости – это и есть вымысел, причем, не самый лучший и далеко не художественный.