Каннингем как повод покопаться в себе

Глубоко вздыхаю, пытаясь избавиться от неотступающего чувства тревоги. Того самого, таящегося чуть ниже солнечного сплетения; того самого, которое тяжело растекается по телу с каждым ударом сердца вместе с литрами крови. Пытаюсь найти причину (Клариссе помогло, может быть и мне поможет).

Началось все с фильма «Часы» по роману Каннингема. Он стал инъекцией концентрированной грусти. Три женщины. Три дня. Три удушающие истории. Истории не о конкретном, а обо всем; истории ровно той глубины, на которую сам в состоянии заглянуть. Словно энциклопедия, фильм прорабатывает возможные виды этого вязкого темного состояния (и сложно подобрать к нему точное название).

После фильма ложусь на кровать, пытаясь отдышаться, и, глядя в потолок, занимаюсь любимым из своих занятий - размышлениями. Как всегда обо всем, раскладывая это «все» по полкам своей не сложившейся системы ценностей. Привело это к печальной мысли, что юность, кажется, уже заканчивается, а взрослым быть не хочется от непривычки.

Еще одна причина - мой предстоящий отъезд из дома. Сегодня собираю сумки, завтра сажусь в поезд, послезавтра буду за 1000 километров отсюда. И уезжаю я не в первый раз, и, казалось бы, привык и к скупому, но особо крепкому прощальному рукопожатию отца, и к всхлипываниям матери на искаженном от слезных рефлексов лице, которое еще пол пути буду тщетно пытаться выкинуть из памяти. Но на этот раз все как-то не так. Ловлю себя на мысли, что мне неприятны эти слезы (не люблю, когда плачут из-за меня, кажется, это глупая причина) и это рукопожатие (ощущение, что ослабевают итак едва существующие узы).

Причины найдены.
Казалось бы, самое время посмотреть в окно, увидеть небо, увидеть, как старушка ложится спать, увидеть, что жизнь прекрасна.
Но за окном уже стемнело…