Южному шоссе посвящается

Дворники моей «Матрешки» махали как сумасшедшие. Да и как не обезуметь, если в середине апреля идет снег! Настоящий. Зимний. Валит. Одновременно мокрый и липучий. Стоит дворникам пропустить один мах, и все лобовое стекло будет белым, а ты окажешься в замкнутом месте, подсвеченном наружными огнями. Даже приоткрытое окно автомобиля не спасет тебя от ощущения одиночества, а только острее кольнет снежинками-осами. Пространство рядом со мной замкнуто во всех смыслах, потому что я стою в «пробке». Нет, это не автомобильный затор, а тетрис какой-то. Как только освобождается место, самая шустрая и удобно расположенная машинка «падает» и заполняет собой линейку. Вот и сейчас Т-образная фигурка из трех легковушек и одной фуры сдвинулась, образовав сразу два однородных слоя.
Я прикурила очередную сигарету и устало посмотрела на часы. Поздно. Опять сил хватит только на то, чтобы смыть с себя дневную пыль и провалиться в сон без снов.
Вся моя жизнь напоминает тетрис. Сначала я набрасывала все эти фигурки, как мне казалось тогда, в порядке. Потом я осознала, что многие слои мне придется долго подправлять и перезаполнять, и прежде, чем я смогу или успею это сделать, мне случится собрать не одну полоску. Уверена, что некоторые пустоты я просто не в состоянии забить-заложить-начинить-наполнить никогда…

Дальше...

Играю я с детства. В школе, например, моя игра в тетрис – это определение своего места. Я прибивалась, или же сама собирала команду и вместе мы играли против «других». Свои слои мы складывали в центре, красивой пирамидкой. Все «лишние» фигурки отбрасывали к краям шахты, и нередко эти края, в конце концов, выглядели более наполненными, ровными и созвучными. И вот мы уже хотим играть с «другими». Такую же игру мы продолжали в университете и на первом рабочем месте…
Мысли хаотично бродят в голове, и с каждым взмахом стеклоочистителей меняют направление. Дался мне этот тетрис! Я же возвращаюсь домой. А хочется ли мне этого именно сейчас?
Ты меня ждешь. Я это знаю. Ты ждешь меня всегда. Ждешь, когда хочешь поделиться новостью, когда зол на меня, ты тоже меня ждешь. Иногда просто ждешь. А мне всегда параллельно. Я просто заполняю собой слой твоего тетриса. Я рядом и для тебя это уже гармония и красота.
За что я тебя полюбила? Я не помню… Помню, что в тот момент нашей жизни мы стали соломинкой друг для друга. Мы ловили взгляды, впитывали все слова, повторяли движения, словно были тенью друг друга. Нет! Не тенью – мы были светом друг для друга. Нам нравились одни и те же мелодии, мы мечтали попасть в одни и те же места. Мы предугадывали мысли друг друга. Мы играли в наш тетрис слаженно и гармонично.
Однако, однажды длинная полоска нашей игры упала поперек, а не заполнила собой «шахту-трещину». Кто-то из нас не успел изменить ее положение. И мы начали выравнивать эту оплошность каждый по-своему, каждый со своего края тетрисного стакана. И не находилась, не выпадала нам нужная фигура, которая помогла бы объединить две наши башни. Трещина превращалась в пропасть, которая не заполнялась словами, мыслями. Делами. Мы отдалялись друг от друга, возводя вокруг себя баррикады из квадратиков, полосок и загогулин. Изредка нам удавалось договориться и уложить фигурку жизненного тетриса в обоюдном согласии, но от этого пропасть превращались лишь в стену. И тут начиналось новое выравнивание, сглаживание, снос стен. Вновь, пока не образуется пропасть.
Я, возможно, могу достигнуть желанного равновесия – ведь сколько падает фигурок, на столько же исчезают выстраиваемые слои, и лишь смертельная усталость может нарушить сердцебиение игры-жизни, привести к досадным ошибкам и сбоям. Фигурки выбрасываются на мое игровое поле будто рукой гипотетического соперника, вполне, впрочем, равнодушного и к моим действиям, и к исходу игры. И вот ритм рушится. Может ли быть это сбой в налаженной программе моего тетриса? Неужели это усталость любви?
Дворники неприятно скрипнули. Оказывается, снег закончился, а они продолжали полировать стекло. Повернув выключатель, я пошире открыла окно и вдохнула влажного снежного воздуха. В соседней иномарке молодой человек, покачивал головой, видимо в такт мелодии в наушниках, отбивая ритм пальцами по рулю. Я стала разглядывать моих «соседей по несчастью». В машине справа водитель смотрел небольшой автомобильный телевизор. Его агрегат стоял на полкорпуса впереди, образуя со мной Z-фигуру. С крыши его авто огромной шапкой свисал снежный сугроб. Такие же мини-сугробики расположились и на боковых зеркалах. На впередистоящей машине плотный белый слой был виден на бампере. Снег не собирался залеживаться и начинал потихоньку скатываться, образуя некрасивые рваные края многочисленных шапок. Внутри меня все зудело от желания подровнять это безобразие или же вовсе смести этот весенний снег ото всюду, куда смогу дотянуться. И я начала стряхивать аккуратные столбики с бокового зеркала, стараясь «отрезать» пальцем одинаковые дольки снежной массы. Уже было открыла правое окно, чтобы одним резким движением смахнуть снег со второго зеркала, но меня прервал телефонный звонок.
- Где же ты, радость моя? - твой обычный вопрос, звучавший всякий раз, когда я задерживалась.
- Стою в очереди к тебе, - я оттарабанила свой стандартный отзыв, - не жди меня. Ложись. Не знаю, сколько я еще буду, типа, ехать, - я грустно улыбнулась и представила вывеску со словом «ехать» в кавычках. Ты еще что-то говорил, а я с жадностью наблюдала, как начали двигаться правые ряды, - Все, кажется, поехали. Пока! - и я нажала отбой.
Мы постоянно повторяли друг другу «я люблю тебя» или «я счастлив», и слова эти, в конце концов, утратили изначальный смысл, появилась в них какая-то неуловимая фальшь, на месте которой со временем возникла пустота.
В моей жизни бывают периоды, когда внутренняя шаткость ощущается сильнее. Можно от этого настроения бежать и немедленно кидаться "пустоту" заполнять, чем попало или чем нравится. Я не знаю, откуда это желание и к чему, но меня что-то гложет, куда-то тянет. Вот и сейчас...
Тетрис моей жизни... Заполненный до конца уровень исчезает. Все обнуляется и нужно строить заново. Поэтому когда кажется, что есть все - это значит, что ничего уже нет. И получается, что это уже я в Пустоте… Очень мудрая игра.
Кому я нужна? Начинаю думать об этом и понимаю, что если бы меня не было – прекрасно все обошлись бы и без меня… По закону цикличных процессов я вернулась к мысли об усталости, приправив ее мыслями об одиночестве. Какая ирония – одна я бываю разве что под лейкой душа. Или вот в таких неожиданных простоях.
Тряхнув головой, я постаралась развеять эти удручающие мысли.
Что-то я расклеилась. О каком одиночестве и усталости я тут размышляю? По крайней мере, десяток человек вспоминают меня каждый вечер. Может кто-то из них и утром думает обо мне. А ведь это безумно много. Ты беспокоишься обо мне постоянно, и я это чувствую, так же как чувствую, когда Он меня вспоминает. Ваши мысли разные настолько, что я не могу подобрать слова для их сравнения. Как будто в мире существует две разных меня.
Молодой человек, стучащий по рулю с такт музыке, отреагировал на мое встряхивание резким взглядом в мою сторону. Я улыбнулась ему и пожала плечами. Он ответил мне такой улыбкой, как будто это он виноват в ситуации, но потом продолжил кивать головой и барабанить пальцами, а я вернулась к своим размышлениям о тетрисных фортелях.
Ты считаешь меня маленькой, неразумной, неосторожной. Иногда взбалмошной, чаще бесхарактерной. Но всегда гордишься мной, и на людях даже перехваливаешь. Он же наоборот восхищается моей смелостью, логичностью и внутренним стержнем. Любит мою непосредственность и нежность. Забавно. Люди даже не догадываются о таком союзе во мне одной. А я начинаю вести себя с каждым из вас соответственно.
С Ним мы тоже сражаемся в тетрис. Но это другая игра. Она не регулярная, не ровная. И такая стремительная и сжигающая. Мы разбрасываем фигуры, понимая, что некогда, да и не зачем укладывать их красиво и логично. Главное, чтобы именно здесь и сейчас этот выступ совпал с этим пазом. А в следующем слое будь что будет. И, конечно же, сразу понятно, что эта наша битва изначально обречена на обоюдный проигрыш. Мы знаем об этом оба. Он и я. Но продолжаем разбрасывать все вокруг, радоваться, и забывать о других партнерах-игроках, при этом понимая, что играть нужно в жизни так, чтобы не было обидно за заполненные хаосом шахты-стаканы.
Я с удивлением обнаружила, что двигаюсь уже с довольно приличной скоростью. Лобовое стекло разукрашено подтеками тающего, прозрачного, весеннего снега. Сквозь призмы ленивых капель, не желающих скатываться, габариты моих «соседей» представлялись чем-то внеземным и завораживающим. Еще более сюрреалистичными выглядели фигурки машин, уносящиеся вперед на скорости. Красиво! Скоро и я с «Матрешкой» стану космическим кораблем и полечу. Точнее я стану одной из новых фигур тетриса.
А куда исчезают собранные полоски в тетрисе? Наверное они завершая свои дела, разбиваются на части и пробираются в очередь, чтобы с кем-то вновь образовать фигуру и выпасть неожиданно и поучаствовать в игре. Совсем как я и все эти автомобили из затора.
Снова закурила и включила диск. Тот, что слушала вчера. Пусть. Бодрит. В голове пропали все мысли, чувствовалось только легкое возбуждение от предстоящей гонки, и как следствие предвкушение горячей кружки чая и теплой постели. Дворники включать пока не буду – так красивее. Снега уже не будет. До следующей зимы.
Музыка заполняет меня, вытесняя весь этот тетрисный бред. Вот еще чуть-чуть и я взорвусь и полечу. К Тебе. Я всегда возвращаюсь к Тебе, солгав не единожды себе же о своей «параллельности». А Ты меня всегда ждешь. Чтобы играть… В тетрис.