Рассказ Марка Твена, очень смешной, был в детстве мне непонятен, потому что велосипед я освоил в том возрасте, когда сознание еще не схватило меня свою мертвой хваткой, но ощущение, что я живу, уже иногда появлялось. Этот момент в своей жизни я помню хорошо. Мне было года четыре, я сидел, пардон, в туалете и очень остро ощутил в то мгновение, что вот он я, что я живу. Велосипед мне вручили в сельской местности, на деревне у дедушки. Мальчик я был крупный в свои неполные 5 лет, поэтому речь не шла о всяких детских велосипедах и я сразу заимел подростковую версию этого средства передвижения. Был такой, чуть уменьшенный вариант взрослого велосипеда в советские годы, под названием "Уралец". Сиденье пришлось опустить до максимума, только при таком раскладе ноги могли доставать до педалей.

После этого все от меня удалились, да людям и мысли бы не приходило в голову, что можно вообще лезть в мои дела. Помогать мне учиться, держать велосипед, что-то там еще - это не из моей оперы. Искусство, конечно, требовало жертв, я ходил весь ободранный (как, впрочем, и во все другие школьные годы). На широкой сельской улице не было ни одного дерева, которое не поимело бы счастья по поводу тесного знакомства со мной. Ни один соседский забор не мог похвастаться тем, что меня не доставали из под его обломков, ругали, поливали йодом, иногда бинтовали. Колени не заживали, дед каждый день что-нибудь в велосипеде чинил, переднее колесо несколько искривилось, но я не унывал. Когда сейчас, с высоты лет, вспоминаешь этот процесс, то мысль о страхе за собственное тело возникает у кого угодно. Никулин в своей книге "Почти серьезно" очень хорошо выразился по этому поводу. Что-то типа "молодые не боятся прыгать, потому что не думают. Если начинать думать, то это первый шаг к травме".

Недели обучения промелькнули как один день и цель была достигнута. Я получил долгожданную свободу и мог теперь в любое время посещать колхозные сады, лесополосы с фруктами и самое главное - нарезать круги вокруг сельской библиотеки. Сельская библиотека советского времени - это отдельная, очень объемная история. Колхозники того времени (думаю, что и нынешнего) не отличались особой тягой к чтению, а поэтому библиотеки процветали, были набиты дефицитными книгами, на которые в городе была очередь в несколько лет. Конкретно этот храм литературы работал с 12 до 16, но ввиду отсутствия клиентов и за ненадобностью, библиотекарша приходила один раз в день(и то не всегда) минут на 20. Поэтому велосипед был остро необходим, с тем, чтобы постоянно следить за открытой дверью. Каждый год работница менялась и мой родственник даже женился на одной из новых библиотекарей. К сожалению, это было уже довольно поздно, я вырос, но упростило процесс посещения библиотеки - я просто брал у нее ключ.

Что-то я, как всегда, о книгах. В общем, ездить я научился быстро и непринужденно, но в селе меня считали городским лохом и всерьез верхом на велосипеде не воспринимали. В городе, напротив, я был крут, но, как водится, родители заранее позаботились, чтобы я не пугал местных сотрудников гаи и предусмотрительно велосипед мне не купили, сославшись на его наличие у меня в сельской местности.

Вообще, самое ценное в умении ездить на велосипеде - это отстраненное понятие о том, чтобы "крутить педали". В жизни самое ценное - уметь свались в нужный и логически осмысленный момент. Может именно поэтому и, конечно, благодаря тому, что так рано научился ездить на велосипеде, я до сих пор жив.