Моё чувство снега

Моё чувство снега обострилось наутро после того, как я начала читать «Смиллу». Это было 13 октября. Я спала до обеда и проснулась от sms «Посмотри за окно. Тебя ждет сюрприз».
Я вылезла босиком на ледяной балкон и, поеживаясь, уставилась в окно . Конечно, там лежал снег. Не то чтобы отдельные хлопья − такие глупости у нас в Гренландии Екатеринбурге падали на нос еще в конце сентября, поражая слабых духом или разумом, но таяли довольно быстро. На сей раз белым искрящимся покровом было покрыто все вокруг. Махнув рукой, я удалилась в комнаты. Тетка, в квартире которой я находилась, родилась 3 июня. В роддом бежали по сугробам.

Завернувшись в одеяло, я продолжила читать «Смиллу». Наверное, у природы проснулась совесть, потому что снег превратился в слякоть. Я читала книгу пять дней. Когда я ее дочитывала − сегодня, 17 октября − Екатеринбург занесло снова и уже окончательно. Наступил замечательный декабрь, заговорили вокруг, чудесное европейское Рождество. Дело несколько омрачалось тем, что была середина октября, но чудеса лучше людей знают свой срок. В конце концов, календарь − жалкая человеческая условность. Тем более для города, где снег может идти даже в летнюю сессию. Мама поставила на рабочий стол фотографию дачных ландышей в снегу и с гордостью показывала ее друзьям. А я имею обыкновение летом, когда в Екатеринбурге бывает жарко, забираться туда, где никогда не тает снег, и кататься по нему или просто погружать в него руки. Этим летом я впервые вскарабкалась на ледник. Вероятно, к горам я испытываю чувство схожее с чувством, которое Смилла испытывает к Гренландии: лишенные растительности могущественные ландшафты превосходят человека, не ждут его и не предназначены для жизни, но сама их близость расширяет сознание и очищает его до той степени, когда в него беспрепятственно может войти свет свыше. Наверное, для Смиллы таким светом был синий отблеск льда. Так или иначе, мне кажется, тяга к ощущению абсолютного пространства, которая всегда соседствует с ощущением абсолютного одиночества, − одна из подлинных страстей, присущих чистому сознанию человека.

Но это всего вторая зима, когда я люблю снег дома. Я люблю снег, потому что в это время замолкает всё снаружи и внутри. Я понимаю, насколько безумна идея двигаться ради того, чтобы что-то делать. Я экономлю энергию; то, что нужно сделать, делается само. В суровых условиях жизнь очищается от всего наносного. Городская зима − самое малое из таких условий, но все-таки одно из них. Я погружаюсь в спокойствие, которое, говорил Фрейд, является целью деятельности любого человека. Я вижу смерть не в ее обличье слепого движения сознания и колеса, а в традиционном обличье вечного покоя. Мне кажется, этот покой может продолжительно существовать только в развитом сознании человека и только в таком случае он втягивает в себя все времена года, а не только три месяца (пять для моей родины).

Глупыми, порой до невыразимости, казались в «Смилле» почти все движения героев. Они не были продиктованы жизненной необходимостью и казались излишними. Очаровывала атмосфера. Я не думаю, что взрослый человек, если он честен с собой, движется ради того, чтобы что-то приобрести, − скорее избавиться от чего-то. От прошлого, может быть, или от того, что мешает ему проявиться вполне. Поэтому я не верила в Тёрка Вида, слегка напоминающего Озимандию из фильма «Хранители», но верила в героев «Левой руки Тьмы» − книги более ледяной по всем параметрам, кроме гляциологических экскурсов. «Кто может мечтать о войне, заглянув в глаза льду?» Я не люблю много движений, потому что за обилием движений, если они не озарены страстью, часто скрываются запутанность и ложь. Но находиться между ландшафтом и небом, забыть о цивилизации и ее городах, чувствовать первое утро творения − это я хорошо понимаю. Холод отрезвляет рассудок и возвращает к себе. Так же, в принципе, действует и «Смилла»: она учит любить холод. Аскетизм ледяного ландшафта − один из основных пейзажей человеческой души.

Вообще я написала это, чтобы предупредить, наполовину в шутку − поосторожнее с книгами. Внутренний ландшафт соприкасается со внешним; иногда они смыкаются. Я не думаю, что это было простое совпадение. Мне кажется, что «Смилла» − скорее осенняя книга и великолепна для осмысления будущей зимы. (Также если вы терпеть ее не можете и не понимаете, зачем она нужна.)
А зимой и так со всем разберешься.

* * *

P.S. Понятия не имею, куда в историях ставят благодарности, но спасибо за «Смиллу», commeavant .