Цикл книг «История Российского государства» — 23 книги

""Страна, которую мы называем Древней Русью, так сильно отличалась от России послемонгольской эпохи, что через толщу минувших столетий кажется нам какой-то сгинувшей, легендарной Атлантидой… Был ли на самом деле Рюрик? Приглашали ли славяне варягов? Прибивал ли Олег щит на врата Цареграда?"" Борис Акунин адресует свою историю Отечества широкой читательской аудитории: людям, которым интересно узнать (или вместе с автором увлеченно вычислить), как было на самом деле. И попытаться понять, что в нашем тысячелетнем Государстве — причине и российских бед, и российских побед — так и что не так (и почему).

""Страна, которую мы называем Древней Русью, так сильно отличалась от России послемонгольской эпохи, что через толщу минувших столетий кажется нам какой-то сгинувшей, легендарной…

"История делается не в лесах и степях, а в Византии и еще нескольких местах, освещенных солнцем исторической памяти. Весь остальной мир погружен в сумерки, где копошатся какие-то смутные тени, которые потом исчезают бесследно… ", — убежден отмеченный знаком особенной судьбы герой романа "Огненный перст". Однако именно такие "тени" нередко меняют ход времен. Самые поразительные, переломные моменты разных эпох показаны глазами представителей одной необычной семьи, от приключений которой захватывает дух даже у искушенного читателя! Середина IX века. Дамианос Лекос, сын славянской рабыни, обладающий редкими способностями и возможностями, отправляется из греков в варяги…

"История делается не в лесах и степях, а в Византии и еще нескольких местах, освещенных солнцем исторической памяти. Весь остальной мир погружен в сумерки, где копошатся какие-то…

"…Но Господь судил иначе. Взял отрока робкого, в себя не верящего, ни к какому делу непригодного, за шкирку, будто котенка. Швырнул в стремнину. Можешь — плыви. Не можешь — тони…"
Начало XIII века. Русь раздроблена и слаба. Для Ингваря власть – тяжкая ноша, а долг перед подданными его небогатого княжества требует работать усердно, не зная отдыха. Вот уже и люди начали сводить концы с концами, и хрупкий мир с опасными соседями-половцами держится, и правитель наконец осмеливается поверить в скорое счастье. Но что будет, если человек, на плечо которого Игварь вправе рассчитывать, не сможет пройти искушение властью?

В книгу вошли "Плевок дьявола" и "Князь Клюква", являющиеся частью проекта Бориса Акунина "История Российского государства".

"…Но Господь судил иначе. Взял отрока робкого, в себя не верящего, ни к какому делу непригодного, за шкирку, будто котенка. Швырнул в стремнину. Можешь — плыви. Не можешь — тони…"…

&uot;В качестве гарнира к первому тому «Истории Российского Государства» выйдет еще книга повестей, действие которых происходит в ту же эпоху. Любители Фандорина-Брусникина, это чтение для вас. Надеюсь, не заскучаете…" Б. Акунин Повесть «Князь Клюква» – третья, заключительная история о взлетах и падениях одного рода, живущего в России с незапамятных времен.

&uot;В качестве гарнира к первому тому «Истории Российского Государства» выйдет еще книга повестей, действие которых происходит в ту же эпоху. Любители Фандорина-Брусникина, это…

«В биографии всякой страны есть главы красивые, ласкающие национальное самолюбие, и некрасивые, которые хочется забыть или мифологизировать. Эпоха монгольского владычества в русской истории – самая неприглядная. Это тяжелая травма исторической памяти: времена унижения, распада, потери собственной государственности. Писать и читать о событиях XIII-XV веков – занятие поначалу весьма депрессивное. Однако постепенно настроение меняется. Процесс зарубцевания ран, возрождения волнует и завораживает. В нем есть нечто от русской сказки: Русь окропили мертвой водой, затем живой – и она воскресла, да стала сильнее прежнего. Татаро-монгольское завоевание принесло много бед и страданий, но в то же время оно продемонстрировало жизнеспособность страны, которая выдержала ужасное испытание и сумела создать новую государственность вместо прежней, погибшей».

«В биографии всякой страны есть главы красивые, ласкающие национальное самолюбие, и некрасивые, которые хочется забыть или мифологизировать. Эпоха монгольского владычества в…

«По-божьи, может, и не так. А по-человечьи так. Люди делятся на своих и чужих. Свои — те, кто с тобой и за тебя. Они-то и есть настоящие люди. Чужие — или враги, или никто. Они не имеют никакой важности. Своя собака дороже чужого хана. Со своими, как с чужими, обходиться нельзя. И наоборот: поступать с чужими, как со своими, тоже неправильно…

В начале XIII столетия Русь столкнулась не только с непобедимым врагом, но и с другим взглядом на мир. Борис Акунин в жесткой, драматической повести «Звездуха» рассказал о тяжелейшем времени противостояния монголо-татарской орде… и о невозможной самоотверженной любви.

«По-божьи, может, и не так. А по-человечьи так. Люди делятся на своих и чужих. Свои — те, кто с тобой и за тебя. Они-то и есть настоящие люди. Чужие — или враги, или никто. Они не…

"Бох и Шельма" – плутовская повесть о русском средневековье, а еще это уникальная возможность для читателя задуматься о ключевых вопросах, ответы на которые и сегодня остаются открытыми.
Немецкий купец Бох знает, что русский парень Яшка — продувная бестия, но всё равно нанимает его на работу. Зачем? Бох говорит: "На свете знаешь чего меньше всего? Нескучного. От людей мне давно скучно, а ты занятный. Дорога-то длинная". Изворотливый ум несет Яшке и удачу и беды — то он вор, а то герой. Начиная с мелкого жульничества, Шельма постепенно дорастает до первого крупного дела…

"Бох и Шельма" – плутовская повесть о русском средневековье, а еще это уникальная возможность для читателя задуматься о ключевых вопросах, ответы на которые и сегодня остаются…

В этой книге оживают страницы отечественной истории XV-XVI веков, - как драматичные, ключевые события, так и небольшие эпизоды, о влиянии которых на ход истории порой мало кто задумывается. Охвачен период с момента освобождения Руси от иноземного владычества до великой Смуты новой утраты независимости в результате внутреннего кризиса и вражеского вторжения. Почему первоначальные успехи сменились поражениями? Что во "втором" русском государстве изначально было или со временем стало причиной подобной непрочности? Третий том проекта "История Российского государства" продолжает разговор об истории Отечества с читателем, который предпочитает увлекательную манеру повествования, но стремится изучать факты, а не художественный вымысел, и делать выводы самостоятельно.

В этой книге оживают страницы отечественной истории XV-XVI веков, - как драматичные, ключевые события, так и небольшие эпизоды, о влиянии которых на ход истории порой мало кто…

«Москва идет! Хоронись!» кричали на Руси испокон веков, боясь скорой на расправу и безжалостной власти.

Роман «Вдовий плат», действие которого происходит в 1470‑х годах, посвящен столкновению двух систем государственного устройства: тоталитарной московской и демократической новгородской. Роман является художественным сопровождением третьего тома «Истории Российского государства», посвященного периоду освобождения Руси от иноземного владычества до великой Смуты.

«Москва идет! Хоронись!» кричали на Руси испокон веков, боясь скорой на расправу и безжалостной власти.

Роман «Вдовий плат», действие которого происходит в 1470‑х годах,…

"Я всегда это знал: я один из всех человеков чувствую боль по-настоящему. Такое мне испытание от Господа. Прочие на пытке и визжат, и бабьим голосом орут, а все притворство. Им бы, как мне, один денек головной болезнью помаяться…" Повесть "Знак Каина", часть проекта Бориса Акунина "История Российского государства", описывает один день из жизни Иоанна Васильевича, царя, прозванного Грозным. Целая страна оказалась в заложниках его безумия, хотя сам он считал, что лишь исполняет высшую волю: "И делается мне по душевной моей благости умилительно. Вот ведь нередко бранюсь я, неблагодарный, на народ мой, а русский народ всех прочих языков возвышенней, Божьей воле и государю своему покорней. Поляки или немцы, да те же татаре давно взбунтовались бы, не стерпев испытаний – и тем огневили бы Господа, и погубили бы свои души. А мои голуби терпят и мою ярость, и мое окаянство. За то и спасутся".

"Я всегда это знал: я один из всех человеков чувствую боль по-настоящему. Такое мне испытание от Господа. Прочие на пытке и визжат, и бабьим голосом орут, а все притворство. Им…

Семнадцатый век представляется каким-то потерянным временем, когда страна топталась на месте, но в истории Российского государства этот отрезок занимает совершенно особое место, где спрессованы и "минуты роковые", и целые десятилетия неспешного развития. Наиболее тугим узлом этой эпохи является Смута. Это поистине страшное и захватывающее зрелище - сопоставимый по масштабу кризис в России повторится лишь триста лет спустя, в начале ХХ века. Там же, в семнадцатом веке, нужно искать корни некоторых острых проблем, которые остаются нерешенными и поныне. Книга "Между Европой и Азией" посвящена истории третьего по счету российского государства, возникшего в результате Смуты и просуществовавшего меньше столетия - вплоть до новой модификации.

Семнадцатый век представляется каким-то потерянным временем, когда страна топталась на месте, но в истории Российского государства этот отрезок занимает совершенно особое место,…

"Он вдруг увидел перед собой всю свою длинную-предлинную жизнь как одну краткую седмицу: с трудоначальным понедельником, юновесенним вторником, мужественной середой, сильным четвертком, зрелой пятницей, грозовой субботой и тихим, светлым воскресеньем…"
На нем — вся московская стража, блюдение городского порядка, сыск преступлений. Он расследует злодеяние за злодеянием, а перед глазами читателя между тем проходит не только череда невероятных приключений "старомосковского Шерлока Холмса", но и весь семнадцатый век, с его войнами, лихими разбойниками и знаменитыми бунтами.

"Он вдруг увидел перед собой всю свою длинную-предлинную жизнь как одну краткую седмицу: с трудоначальным понедельником, юновесенним вторником, мужественной середой, сильным…

"Русские не римляне, им хлеба и зрелищ много не нужно. Зато нужна великая цель, и мы ее дадим. А где цель, там и цепь... Если же всякий начнет печься о собственном счастье, то, что от России останется? "
Пьеса "Убить Змееныша" закрывает тему ХVII века в проекте Бориса Акунина "История Российского государства" и заставляет задуматься о развилках российской истории, о том, что все и всегда могло получиться иначе.
Пьеса стала частью нового спектакля-триптиха РАМТ "Последние дни" в постановке Алексея Бородина, где сходятся не только герои, но и авторы, разминувшиеся в веках: Александр Пушкин рассказывает историю "Медного всадника" и сам попадает в поле зрения Михаила Булгакова. А из XXI столетия Борис Акунин наблюдает за юным царевичем Петром:"…И ничего не будет. Ничего, о чем мечтали… Ни флота. Ни побед. Ни окна в Европу. Ни правильной столицы на морском берегу. Ни империи. Не быть России великой…"

"Русские не римляне, им хлеба и зрелищ много не нужно. Зато нужна великая цель, и мы ее дадим. А где цель, там и цепь... Если же всякий начнет печься о собственном счастье, то,…

Тридцатилетие, в течение которого царь Петр Алексеевич проводил свои преобразования, повлияло на ход всей мировой истории. Обстоятельства его личной жизни, умственное устройство, пристрастия и фобии стали частью национальной матрицы и сегодня воспринимаются миром как нечто исконно российское. И если русская литература «вышла из гоголевской шинели», то Российское государство до сих пор донашивает петровские ботфорты. Эта книга про то, как русские учились не следовать за историей, а творить ее, как что-то у них получилось, а что-то нет. И почему.

Тридцатилетие, в течение которого царь Петр Алексеевич проводил свои преобразования, повлияло на ход всей мировой истории. Обстоятельства его личной жизни, умственное устройство,…

«Всему, что он знал и умел, юношу обучили в храме Коосиндзи, принадлежащем к великой школе Мансэй, которая единственная из всех течений буддизма учит человека жить без страхов и самоослеплений. Учит Истине».

Повесть «Ореховый Будда» описывает приключения священной статуэтки, которая по воле случая совершила длинное путешествие из далекой Японии в не менее далекую Московию. Будда странствует по взбудораженной петровскими потрясениями Руси, освещая души светом сатори и помогая путникам найти дорогу к себе...

«Всему, что он знал и умел, юношу обучили в храме Коосиндзи, принадлежащем к великой школе Мансэй, которая единственная из всех течений буддизма учит человека жить без страхов и…

«Эпоха цариц», то есть события русского XVIII столетия, – поразительно интересный период отечественной истории, когда Россия превратилась в евразийскую империю, расширяющуюся на запад, юг и восток. Это время преподает нам несколько важных уроков: об ограниченности неограниченной власти, о необходимости и рискованности реформ, о том, как можно и как нельзя править Россией.
Книга рассказывает, как завязывались «вечные» российские узлы: национальный вопрос, внутриобщественное противостояние, жажда свободы и страх перед порождаемым им хаосом.

«Эпоха цариц», то есть события русского XVIII столетия, – поразительно интересный период отечественной истории, когда Россия превратилась в евразийскую империю, расширяющуюся на…

Этот роман, написанный в духе авантюрно-философских романов XVIII столетия, описывает захватывающую эпоху, когда человечество училось обустраивать общество, мыслить и любить по-новому. Что-то получалось, что-то нет, но скучно не было! Внутри спрятана еще одна книжка, дополнительная. Называется она "аристобук", то есть "улучшенная книга": впервые в издательской практике она снабжена уникальным аудиовизуальным контентом, считываемым смартфоном или планшетом при помощи бесплатного приложения.

Этот роман, написанный в духе авантюрно-философских романов XVIII столетия, описывает захватывающую эпоху, когда человечество училось обустраивать общество, мыслить и любить…

Эта книга посвящена событиям первой половины XIX века, эпохе правления сыновей императора Павла — Александра, кумира отечественных либералов, и Николая, кумира отечественных государственников. Два эти политических режима, очень разные по идеологии и стилю, задали России новый ритм дыхания, продолжающийся и поныне. Какие уроки можно извлечь из изучения александровско-николаевской эпохи? «Первая сверхдержава» — седьмой том «Истории Российского государства» — рассказывает читателю, в чем причины стремительного взлета и последующего ослабления Российской империи, какой ценой страна достигла лидирующей мировой позиции и к каким результатам привел опыт «сверхдержавности».

Эта книга посвящена событиям первой половины XIX века, эпохе правления сыновей императора Павла — Александра, кумира отечественных либералов, и Николая, кумира отечественных…

Детективный роман Бориса Акунина, действие которого разворачивается на фоне грозных событий войны 1812 года, является художественным приложением к седьмому тому проекта "История Российского государства". Такой пары сыщиков в истории криминального жанра, кажется, еще не было…

Детективный роман Бориса Акунина, действие которого разворачивается на фоне грозных событий войны 1812 года, является художественным приложением к седьмому тому проекта "История…

Восьмой том проекта "История Российского государства" можно было бы назвать "Зигзаги", потому что политика описываемого периода (1855–1894) делает крутые виражи. До краха империи и гражданской войны еще далеко, но в русском небе уже посверкивают зарницы будущей грозы и льется первая кровь. Эпоха Александра II и Александра III дает ответ на вопрос: почему всё вышло так, как вышло.

Восьмой том проекта "История Российского государства" можно было бы назвать "Зигзаги", потому что политика описываемого периода (1855–1894) делает крутые виражи. До краха империи…