Хочу в подарок — 191 книга

В этом сборнике собраны рассказы и стихотворения Нила Геймана за последние двадцать лет, а также предисловие о том, как и для кого они были написаны. Это страшные, странные и смешные истории. Среди них нет слабых и неинтересных, и многие были удостоены литературных премий.

В этом сборнике собраны рассказы и стихотворения Нила Геймана за последние двадцать лет, а также предисловие о том, как и для кого они были написаны. Это страшные, странные и…

"Звездная пыль" - это полная иронии притча о поиске настоящей любви. Здесь есть и викторианская романтика, и куртуазный единорог, и готические черно-белые призраки… Книга рождает ощущение, что наш мир расположен совсем рядом с волшебным: шагни в сторону - и ты уже в старой доброй Англии. Роман был с восторгом встречен критикой и сразу стал бестселлером. Автор получил за него мифопоэтическую премию за произведение для взрослых, а режиссер Мэтью Вон создал на основе романа блокбастер с Робертом Де Ниро, Мишель Пфайфер и Клер Дэйнс в главных ролях.

"Звездная пыль" - это полная иронии притча о поиске настоящей любви. Здесь есть и викторианская романтика, и куртуазный единорог, и готические черно-белые призраки… Книга рождает…

Создание девяти миров, истории о великих богах, искусных мастерах-карликах и могучих великанах, и, конечно, Рагнарёк, Сумерки богов — гибель всего сущего и одновременно — возрождение нового времени и человечества: Мастер словно вдыхает новую жизнь в истории седой старины, заставляя читателей с замиранием сердца следить за персонажами скандинавских мифов — восхищаться их подвигами, ужасаться их коварству, вместе с ними горевать и радоваться. Вы читали «АМЕРИКАНСКИХ БОГОВ»? Тогда вам, безусловно, понравятся и «СКАНДИНАВСКИЕ БОГИ»!

Создание девяти миров, истории о великих богах, искусных мастерах-карликах и могучих великанах, и, конечно, Рагнарёк, Сумерки богов — гибель всего сущего и одновременно —…

Одиночество – вещь болезненная и мучительная, но для думающего человека очень нужная. Поэтому необходимо научиться создавать свое одиночество, находясь в эпицентре общественной жизни.

Одиночество – вещь болезненная и мучительная, но для думающего человека очень нужная. Поэтому необходимо научиться создавать свое одиночество, находясь в эпицентре общественной…

В центре города Вильнюса ровно сто восемь улиц. И если ходить по ним достаточно долго, то есть, почти каждый день на протяжении нескольких лет, на некоторых улицах можно стать свидетелем удивительных историй. А на некоторых - даже их участником.

В подобных случаях, я знаю, обычно говорят - дескать, такие истории могли, конечно же, произойти где угодно. Но мы этого утверждать не станем - зачем же людей обманывать? Нет уж, эти истории могли случиться только у нас в Вильнюсе. И только гуляя по улицам здешнего Старого Города, можно было их сперва услышать, а потом записать.

Эта книга - второй том большого цикла. В нее вошла двадцать одна история. Представляете, как много у нас впереди?

В центре города Вильнюса ровно сто восемь улиц. И если ходить по ним достаточно долго, то есть, почти каждый день на протяжении нескольких лет, на некоторых улицах можно стать…

В центре города Вильнюса ровно сто восемь улиц. И если ходить по ним достаточно долго, то есть почти каждый день на протяжении нескольких лет, на некоторых улицах можно стать свидетелем удивительных историй. А на некоторых - даже их участником.
В подобных случаях, я знаю, обычно говорят - дескать, такие истории могли, конечно же, произойти где угодно. Но мы этого утверждать не станем - зачем же людей обманывать? Нет уж, эти истории могли случиться только у нас в Вильнюсе. И только гуляя по улицам здешнего Старого города, можно было их сперва услышать, а потом записать.
Это уже третий том "Сказок старого Вильнюса". И много еще впереди.

21 рассказ, ни один из них ранее не публиковался. Каждый рассказ посвящен одной улице Вильнюса. - около 50 иллюстраций, это фотографии города, сделанные писателем. - своеобразный лирический путеводитель по Вильнюсу, как "Биография Стамбула", только про Вильнюс.

В центре города Вильнюса ровно сто восемь улиц. И если ходить по ним достаточно долго, то есть почти каждый день на протяжении нескольких лет, на некоторых улицах можно стать…

В Старом Городе Вильнюса 108 улиц, и на каждой что-нибудь да происходит. Здесь оживают вымышленные персонажи и возникают из ниоткуда выдуманные города, духам Нижнего Мира приносят в жертву горячий шоколад, деревьям читают сказки, чтобы лучше спалось зимой, за высокой стеной шумит невидимое море, а ангел смерти всегда готов прийти на помощь соседям, оказавшимся в беде.

В Старом Городе Вильнюса 108 улиц, и на каждой что-нибудь да происходит. Здесь оживают вымышленные персонажи и возникают из ниоткуда выдуманные города, духам Нижнего Мира приносят…

В Старом Городе Вильнюса вечно что-нибудь происходит. Здесь волшебные шляпы сами падают на головы печальных прохожих, русалки ссорятся с оборотнями, сновидения устраивают веселые вечеринки, призраки затевают аферы с недвижимостью, коты иногда превращаются в огненных змеев, в кафе подают пирожные с громом, а число улиц постоянно меняется — когда мы начали рассказывать эти истории, их было 108, а теперь стало на два с лишним десятка больше. Придется, значит, писать шестой том.

В Старом Городе Вильнюса вечно что-нибудь происходит. Здесь волшебные шляпы сами падают на головы печальных прохожих, русалки ссорятся с оборотнями, сновидения устраивают веселые…

Следует признать, что точного числа улиц в Старом городе Вильнюса не знает никто. Даже на гениев места больше никакой надежды - то говорили, сто восемь, потом поправились: ой, нет, извините, сто тридцать одна! А пока мы совершали обход новых незнакомых кварталов и записывали истории, вошедшие в шестой том сказок, улицы пересчитали заново, и их оказалось сто сорок шесть. Значит, вместо задуманных пяти томов у нас будет целых семь. Что, с одной стороны, хорошая новость. А с другой - анархия и бардак, мы будем жаловаться.

В остальном же у нас в городе жизнь течет спокойно и размеренно: полицейские совершают регулярные рейды по отлову особо злобных демонов, городские духи пекут печенье, а простые виленские обыватели пьют вишневое пиво, задушевно беседуют с бездной, видят сны и побеждают смерть - все как всегда.

Следует признать, что точного числа улиц в Старом городе Вильнюса не знает никто. Даже на гениев места больше никакой надежды - то говорили, сто восемь, потом поправились: ой,…

В Старом городе Вильнюса, как выяснилось, сто сорок семь улиц, переулков, площадей, рынков и мостов; зная характер нашего города, мы не сомневаемся, что это число еще не раз изменится, здесь у нас чуть ли не каждый день что-нибудь появляется и исчезает, а всем кажется, всегда так и было - это одно из правил нашей тайной повседневной игры. Тем не менее, это последний, седьмой том "Сказок старого Вильнюса"; будем считать, в большой небесной лотерее нам с городом выпало случайное число сто сорок семь, и мы, конечно, сорвали джекпот. И твердо намерены кутить.

В Старом городе Вильнюса, как выяснилось, сто сорок семь улиц, переулков, площадей, рынков и мостов; зная характер нашего города, мы не сомневаемся, что это число еще не раз…

Это книга о любви, в которой следует быть нерасчетливым и беззащитным, о смерти, с которой надо уметь правильно обращаться, о силе отчаяния, горьком вкусе счастья и ослепительной харымурде всевластия. А еще о ботанике, музыке, географии и международной политике, как же без нее.

В идеале эту книгу следует прочитать дважды: наяву и во сне, потому что некоторые ее эпизоды не могут быть пересказаны словами, зато присниться могут каждому; другой вопрос, удастся ли вспомнить их наутро, но надо стараться.

Это книга о любви, в которой следует быть нерасчетливым и беззащитным, о смерти, с которой надо уметь правильно обращаться, о силе отчаяния, горьком вкусе счастья и ослепительной…

"Капитан Очевидность мертв, а я еще нет", - примерно это, вероятно, хотел сказать автор, публикуя долгожданное продолжение кровавого триллера "Няпиzдинг СЭНСЭЕ". Захватывающие погони ума за ускользающей мыслью, безжалостные перестрелки с внутренним космосом, насильственное использование букв кириллического алфавита, жестокая трансформация смыслов, черная рука бессознательного, гроб на колесиках сансары, все вот это вот, непостижимое и неопределенное. Ужас, короче.

"Капитан Очевидность мертв, а я еще нет", - примерно это, вероятно, хотел сказать автор, публикуя долгожданное продолжение кровавого триллера "Няпиzдинг СЭНСЭЕ". Захватывающие…

Когда-то у нас с издательством "Амфора" был совместный проект под названием ФРАМ. Мы его придумали, чтобы издавать сборники рассказов разных авторов, тематические и просто хорошие. И действительно издали много прекрасных книг.
Проект ФРАМ давным-давно закрылся, а мы с его постоянными авторами стали жить дальше. И писать разные книжки, теперь уже не вместе, а самостоятельно. Ну или не писать. Кто как.
С тех пор прошло несколько лет, но, по большому счету, ничего не изменилось - в том смысле, что мы по-прежнему любим друг друга и скучаем по тем временам, когда вместе писали и собирали книжки, и у нас здорово получалось, с каждым годом все лучше.
И мы наконец решили, что надо бы снова собраться всем вместе и поиграть в свою любимую игру под названием "Новейшая русская литература. Сделай сам". Заодно, чтобы два раза не вставать, мы решили завоевать мир. Не то чтобы он нам был позарез нужен, но в завоёванном мире гораздо приятней писать книжки. И, кстати, проще их издавать. Общеизвестно, что завоевать мир проще всего с помощью котиков. Поэтому первая книга наших рассказов, специально собранная для редакции "Времена", так и называется: "Про котиков". И это не рекламный манёвр, а чистая правда. Ни единого рассказа, в процессе наррации которого не выскочил бы хоть один котик, в этой книге нет.

Когда-то у нас с издательством "Амфора" был совместный проект под названием ФРАМ. Мы его придумали, чтобы издавать сборники рассказов разных авторов, тематические и просто…

Когда тебя просят отдать чье-то сердце, предполагается, что ты его перед этим похитил. Похитить сердце - величайшее одолжение, которое может сделать один человек другому. Потому что любовь - источник самой сладкой разновидности силы и одновременно - мост, соединяющий нас с жизнью, смертью, иными Мирами и временами, со всем свершившимся и несбывшимся. И в конечном итоге с самими собой.

В этой книге содержится инструкция, разъясняющая, что следует делать с сердцами - своим и чужими. Всеми, какие под руку подвернутся. А также подробное антропологическое исследование, целью которого было выяснить, чем отличается законченный псих от полного придурка. Выяснили. Мы - молодцы.

Когда тебя просят отдать чье-то сердце, предполагается, что ты его перед этим похитил. Похитить сердце - величайшее одолжение, которое может сделать один человек другому. Потому…

Третья часть головокружительной погони за ускользающим смыслом бытия, начало которой подробно описано в остросюжетных триллерах «Няпиzдинг сэнсэе» и «Наперsники синея». Кровавые следы полуночных озарений, леденящее дыхание сансары, ослепительное сияние человеческой глупости, неприглядные сцены насилия над невежеством с участием детей и домашних животных. Бездна, которая всматривается в нас, становится все глубже и смеется над нами все громче. Ну и мы за компанию с ней.

Третья часть головокружительной погони за ускользающим смыслом бытия, начало которой подробно описано в остросюжетных триллерах «Няпиzдинг сэнсэе» и «Наперsники синея». Кровавые…

Мертвый ноль - это такой специальный заколдованный ноль, к которому ничего нельзя прибавить. Ни на каких условиях. Никогда. Квинтэссенция небытия.

Эта книга была написана для того, чтобы уменьшить количество мертвых нулей во Вселенной. Ну и по ходу дела мы, как это обычно случается, несколько увлеклись, погорячились, можно сказать, перестарались. Поэтому мертвых нулей во Вселенной не осталось совсем. Но вряд ли о них кто-то заплачет. Не надо нам здесь этого вашего глупого небытия.

Мертвый ноль - это такой специальный заколдованный ноль, к которому ничего нельзя прибавить. Ни на каких условиях. Никогда. Квинтэссенция небытия.

Эта книга была написана для…

Старый друг, поселившийся на побережье Адриатического моря, рассказывал, что однажды в их порт зашел корабль, оказавшийся плавучей книжной лавкой, уже не раз обошедшей вокруг света с грузом литературы в основном на английском языке. Любой желающий мог подняться на борт и купить там редкую книгу или заказать ксерокопию, совсем уж за копейки. Прекрасный гуманитарный проект, ничего не скажешь; мой друг, насколько я знаю, всерьез планирует однажды подняться на борт книжного корабля в качестве волонтера, – а кто бы на его месте устоял?
Моя ненадежная память почти сразу превратила плавучую книжную лавку в библиотеку – ясно же, что груженный книгами корабль должен быть именно библиотекой, а не магазином, это тот самый случай, когда в вымысле гораздо больше правды, чем в документальных фактах. Постепенно воображаемый корабль-библиотека стал для меня настолько реальным, что порой мне случалось оцарапать локоть, нечаянно задев его шершавый борт. В конце концов, писатель Дмитрий Дейч прямо спросил, почему бы мне не написать об этом корабле книгу.
Эта идея захватила меня целиком. И к счастью, не только меня, потому что в одиночку такие вещи не делаются. Неподъемный труд.
Мы писали эту книгу почти два года, все вместе, но каждый в полном одиночестве. Мы собирали ее как мозаику из пестрых, разрозненных, зачастую совершенно разнородных фрагментов. В результате получилась книга о множестве разных кораблей и библиотек, великолепная алхимическая сумма которых – «Вавилонский голландец».
Макс Фрай

Старый друг, поселившийся на побережье Адриатического моря, рассказывал, что однажды в их порт зашел корабль, оказавшийся плавучей книжной лавкой, уже не раз обошедшей вокруг…