Исследования советской культуры — 27 книг

Для советских людей обвал социалистической системы стал одновременно абсолютной неожиданностью и чем-то вполне закономерным. Это драматическое событие обнажило необычный парадокс: несмотря на то, что большинство людей воспринимало советскую систему как вечную и неизменную, они в принципе были всегда готовы к ее распаду. В книге профессора Калифорнийского университета в Беркли Алексея Юрчака система «позднего социализма» (середина 1950-х — середина 1980-х годов) анализируется в перспективе этого парадокса. Образ позднего социализма, возникающий в книге, в корне отличается от привычных стереотипов, согласно которым советскую реальность можно свести к описанию, основанному на простых противопоставлениях: официальная / неофициальная культура, тоталитарный язык / свободный язык, политическое подавление / гражданское сопротивление, публичная ложь / скрытая правда.

Для советских людей обвал социалистической системы стал одновременно абсолютной неожиданностью и чем-то вполне закономерным. Это драматическое событие обнажило необычный парадокс:…

«Проверка на дорогах», «Двадцать дней без войны», «Мой друг Иван Лапшин», «Хрусталев, машину!» — эти фильмы, загадочные и мощные, складываются в феномен Алексея Германа. Его кинематограф — одно из самых значительных и наименее изученных явлений в мировом искусстве последнего полувека. Из многочасовых бесед с режиссером Антон Долин узнал если не все, то самое главное о происхождении мастера. Его родителях, военном детстве, оттепельной юности и мытарствах в лабиринтах советской кинематографии; он выяснил, как рождался новый киноязык, разобрался в том, кто такие на самом деле Лапшин и Хрусталев и чего ждать от пятой полнометражной картины Германа, работа над которой ведется уже больше десяти лет. Герои этой книги — не только сам Герман, но и многие другие: Константин Симонов и Филипп Ермаш, Ролан Быков и Андрей Миронов, Георгий Товстоногов и Евгений Шварц. Между фактом и байкой, мифом и историей. Кино и литературой, эти рассказы — о памяти, времени и труде, который незаметно превращается в искусство. В книгу также включены эссе Антона Долина — своеобразный путеводитель по фильмам Германа. В приложении впервые публикуется сценарий Алексея Германа и Светланы Кармалиты, написанный по мотивам прозы Редьярда Киплинга.

«Проверка на дорогах», «Двадцать дней без войны», «Мой друг Иван Лапшин», «Хрусталев, машину!» — эти фильмы, загадочные и мощные, складываются в феномен Алексея Германа. Его…

Новая книга Оксаны Булгаковой, киноведа, исследователя русской и советской визуальной культуры (с 1998 г. — проф. Стенфордского университета) может быть отнесена к области киноантропологии. Предметом книги стали генезис, история и значение телесного поведения, каким его отчасти запечатлел, а отчасти продуцировал сперва русский, а затем советский киноэкран на протяжении ХХ века. Автор прочитывает фильмы как комплексные «поведенческие тексты», уделяя основное внимание тому, как люди жестикулируют, ходят, сидят, едят и вступают друг с другом в телесный контакт. Моделированное на экране телесное поведение становится документом социальных перемен и утопий, оно пластически выявляет в теле актера столкновение новых навыков и телесной памяти, стандарта и индивидуализации, жеста незначащего и обретающего значение. Создавая «насыщенное описание», О. Булгакова пользуется не только кинодокументами, но и материалом из области изобразительных искусств, театра и литературы.
Книга может быть рекомендована исследователям кино, культурологам, историкам, антропологам и всем, кто занимается или интересуется советской культурой.

Новая книга Оксаны Булгаковой, киноведа, исследователя русской и советской визуальной культуры (с 1998 г. — проф. Стенфордского университета) может быть отнесена к области…

Очевидный всплеск ностальгии по советскому прошлому, как ничто иное, указывает на то, что это прошлое стремительно откатывается назад, становясь историей. Внешняя, событийная сторона этой истории известна недурно, однако история обыденной

Очевидный всплеск ностальгии по советскому прошлому, как ничто иное, указывает на то, что это прошлое стремительно откатывается назад, становясь историей. Внешняя, событийная…

Советский спорт - больше, чем спорт. Он был важной частью идеологии, политики, культуры, а по репрезентациям физкультуры и спорта можно проследить всю историю СССР, лучше понять, какими были установки государства и устремления общества.
Майк О'Махоуни раскрывает сложные взаимоотношения между спортом как официально одобренной социальной практикой и спортом как культурным продуктом. Он анализирует работы А.Родченко и Д.Вертова, А.Самохвалова и А.Дейнеки, Комара и Меламида, Г.Брускина и многих других художников, рассказывает о физкультурных парадах и производственной гимнастике. Олимпиадах и Спартакиадах, о метростроевцах и стилягах.

Советский спорт - больше, чем спорт. Он был важной частью идеологии, политики, культуры, а по репрезентациям физкультуры и спорта можно проследить всю историю СССР, лучше понять,…

В книге Ирины Каспэ на очень разном материале исследуются «рубежные», «предельные» смыслы и ценности культуры последних десятилетий социализма (1950–1980-е гг.). Речь идет о том, как поднимались экзистенциальные вопросы, как разрешались кризисы мотивации, целеполагания, страха смерти в посттоталитарном, изоляционистском и декларативно секулярном обществе. Предметом рассмотрения становятся научно-фантастические тексты, мелодраматические фильмы, журнальная публицистика, мемориальные нарративы и «места памяти» и другие городские публичные практики, так или иначе работающие с экзистенциальной проблематикой. Автора при этом прежде всего интересует тема утопии, официальное отношение к которой на протяжении советской истории не было однозначным и неоднократно менялось. Выявляя особенности «утопического восприятия», книга предлагает не вполне привычный взгляд на место утопии в структуре позднесоветского опыта.

В книге Ирины Каспэ на очень разном материале исследуются «рубежные», «предельные» смыслы и ценности культуры последних десятилетий социализма (1950–1980-е гг.). Речь идет о том,…

В широко известной работе Владимира Паперного, название которой давно стало в искусствознании общеупотребительным понятием, на примере сталинской архитектуры и скульптуры исследуются смысловые и стилевые особенности тоталитарной культуры.
Издание снабжено многочисленными иллюстрациями.

В широко известной работе Владимира Паперного, название которой давно стало в искусствознании общеупотребительным понятием, на примере сталинской архитектуры и скульптуры…

Советский киноавангард последовательно развивал и решительно формулировал программу новых киночувств: глаза, уха, тела «электрического Адама». Что произошло с этой программой киновидения несколько лет спустя? Что слышно и что видно в фильмах 1930-х гг. и можно ли описать их так, как обычно описывают кино авангарда, обращаясь к его материальной основе — звучанию, фактуре изо­бражения, категории пространства? Какая культурная доминанта определила моделирование киновидения и кинослуха? Известный киновед Оксана Булгакова (в серии «Кинотексты» выходила ее книга «Фабрика жестов») на материале теоретических работ и фильмов Д. Вертова и С. Эйзенштейна стремится проследить, какие кинозрение, кинослух, кинотело и техника ассоциаций были моделированы русским кино этого времени.

Советский киноавангард последовательно развивал и решительно формулировал программу новых киночувств: глаза, уха, тела «электрического Адама». Что произошло с этой программой…

Режим письма, характерный для сталинского периода, - будь то художественные, публицистические, философско-теоретические, официально-идеологические или автобиографические тексты - несет на себе следы телесности, деформированной войнами, террором, голодом и масштабными административными манипуляциями. Предлагаемый в книге подход к этим текстам объединяет в себе решение двух взаимосвязанных герменевтических задач. Первая представляет собой попытку теоретического осмысления писательских и читательских стратегий в условиях сталинской биополитики. Вторая заключается в стремлении по-новому связать советскую интеллектуальную традицию с современным ей европейским теоретическим контекстом. Книга открывается и закрывается двумя эссе о слепоглухоте и советской слепоглухой писательнице Ольге Скороходовой. При этом слепоглухота рассматривается как аллегория сталинского письма в целом, а опыт самостоятельного изобретения "слепоглухого" языка - как пример преодоления этого режима письма.

Режим письма, характерный для сталинского периода, - будь то художественные, публицистические, философско-теоретические, официально-идеологические или автобиографические тексты -…

Книга профессора университета Дюка, известного специалиста по литературе советского периода Е. Добренко посвящена исследованию процесса планомерного формирования вкусов и идеологии советского читателя государственным аппаратом. Монография основана на громадном фактическом материале, учтена практически вся периодика 20-х годов, социологические, книговедческие, библиотековедческие работы того времени.

Книга профессора университета Дюка, известного специалиста по литературе советского периода Е. Добренко посвящена исследованию процесса планомерного формирования вкусов и…

Новая книга известного исследователя советской культуры Евгения Добренко посвящена производству истории в сталинизме. Обращаясь к литературным, историческим и политическим нарративам, и прежде всего к кинематографу, автор показывает, как сталинизм работал со временем, памятью и историей. Анализируя роль кино в превращении опыта прошлого в идеологический конструкт — сталинскую историю, автор особое внимание уделяет техникам репрезентации истории, которая всегда является репрезентацией власти. История рассматривается в книге как средство построения советской идентичности. Именно этому были посвящены исторические романы и фильмы, экранизации классиков, основные политические тексты сталинизма. Обращаясь к творчеству ведущих советских кинематографистов (С. Эйзенштейна, Вс. Пудовкина, А. Довженко, Ф. Эрмлера, Г. Козинцева, Л. Трауберга, М. Донского и М. Ромма), автор раскрывает роль кино в формировании советского политического воображаемого.

Новая книга известного исследователя советской культуры Евгения Добренко посвящена производству истории в сталинизме. Обращаясь к литературным, историческим и политическим…

Сборник статей Т. Дашковой посвящен главным образом изучению визуальных репрезентаций тела в советской культуре. Фотографии в массовых журналах и кинофильмы рассматриваются автором не столько как «произведения искусства», сколько как «культурные объекты», несущие в себе следы социальных и исторических обстоятельств, идеологической конъюнктуры, культурного контекста, модных тенденций и т.п. В статьях о кино прослеживается, как на разных уровнях (сюжетном, персонажном, изобразительном) кинематограф проблематизирует те или иные черты советской модернизации, формирует образцы для подражания и стереотипы повседневного поведения.

Сборник статей Т. Дашковой посвящен главным образом изучению визуальных репрезентаций тела в советской культуре. Фотографии в массовых журналах и кинофильмы рассматриваются…

Эта книга посвящена эпохе 60-х, которая, по мнению авторов, Петра Вайля и Александра Гениса, началась в 1961 году XXII съездом Коммунистической партии, принявшим программу построения коммунизма, а закончилась в 68-м оккупацией Чехословакии, воспринятой в СССР как окончательный крах всех надежд. Такие хронологические рамки позволяют выделить особый период в советской истории, период эклектичный, противоречивый, парадоксальный, но объединенный многими общими тенденциями. В эти годы советская цивилизация развилась в наиболее характерную для себя модель, а специфика советского человека выразилась самым полным, самым ярким образом. В эти же переломные годы произошли и коренные изменения в идеологии советского общества. Книга "60-е. Мир советского человека" вошла в список "лучших книг нон-фикшн всех времен", составленный экспертами журнала "Афиша".

Эта книга посвящена эпохе 60-х, которая, по мнению авторов, Петра Вайля и Александра Гениса, началась в 1961 году XXII съездом Коммунистической партии, принявшим программу…

Операции с иностранной валютой считались в СССР уголовным преступлением, культ западных товаров среди советских граждан был постоянным объектом критики в газетах, а существование привилегированного снабжения официально отрицалось. Тем не менее государственные магазины «Березка», в которых определенные группы советских граждан могли покупать дефицитные импортные товары за валюту и ее заменители (сертификаты и чеки), успешно функционировали по всему Советскому Союзу. Более того, они стали важной частью позднесоветской повседневности. Американские джинсы, японские магнитофоны и итальянские сапоги покупали в «Березках» не только дипломаты или артисты, выезжавшие на гастроли, но и советские рабочие, оказывавшие «техническую помощь» в странах третьего мира, диссиденты, получавшие валютные переводы изза рубежа, а также обычные советские граждане, которые отваживались покупать валютные заменители на черном рынке за рубли. Магазины «Березка» воспринимались в советском обществе одновременно и как эталон потребления, и как пример социальной несправедливости. В книге Анны Ивановой розничная валютная торговля в позднем СССР впервые становится объектом исторического исследования. Автор рассматривает причины появления магазинов «Березка», описывает категории советских граждан, имевших доступ в «закрытые» валютные магазины, и образ валютной торговли в официальном дискурсе и среди потребителей. Книга основана на документах из центральных и республиканских архивов, материалах советской прессы, воспоминаниях и личных интервью как с работниками, так и с пользователями системы валютной торговли.

Операции с иностранной валютой считались в СССР уголовным преступлением, культ западных товаров среди советских граждан был постоянным объектом критики в газетах, а существование…

Эта книга — попытка заново выстроить историю русского модернизма через историю монтажа. Развитие монтажа в культуре ХХ века получило мощный импульс после изобретения кинематографа и превращения его в модный вид искусства. Аналоги киномонтажа в 1920‑е годы сложились в других видах искусств — литературе, плакатной графике, театре. У разных авторов и в разные периоды он используется то как локальный прием, то как последовательный метод, то как целостная эстетика. В 1930–2000‑е годы монтажные методы неоднократно изменяли свои функции и семантику. Следя за тем, как они от десятилетия к десятилетию то становятся почти незаметными, то вновь используются в самых разных контекстах, можно увидеть принципиально новые сюжеты в развитии искусства конца XIX–XXI веков, от Стефана Малларме до интернетных коллажей, составленных из блоговых заметок и видеозаписей. Эта книга рассказывает о том, как монтаж сначала стал «стилем эпохи» 1920‑х годов в самых разных странах (СССР, Германия, США…), а после все больше оказывался нужен неподцензурной словесности и «альтернативным» направлениям в кино и визуальном искусстве. Среди героев книги — Дзига Вертов и Артем Веселый, Сергей Эйзенштейн и Александр Солженицын, Эль Лисицкий и Саша Соколов, Энди и Лана Вачовски и Павел Улитин.

Эта книга — попытка заново выстроить историю русского модернизма через историю монтажа. Развитие монтажа в культуре ХХ века получило мощный импульс после изобретения кинематографа…

Американский историк Дэвид Хоффманн не согласен с историками, которые рассматривают СССР как аномалию исторического развития. Книга представляет историю советского государства в контексте идей и практик, свойственных многим государствам периода модерна. Исследование показывает, что нельзя относить все аспекты советского вмешательства в жизнь общества на счет идеологии социализма. Социалистическая идеология основывалась на идее трансформации общества, которая была общей для государств ХХ века. Преступления советского режима не становятся менее ужасными в результате такой «нормализации», однако особенности советского государства выделяются более четко. Дэвид Хоффманн — профессор Университета штата Огайо (Ohio State University) в США.

Американский историк Дэвид Хоффманн не согласен с историками, которые рассматривают СССР как аномалию исторического развития. Книга представляет историю советского государства в…

Эта книга посвящена одному из чудес XX века - радиовещанию, становление и развитие которого как средства информации и пропаганды совпали с формированием советского тоталитарного режима. Об уровне демократии в государстве свидетельствует наличие

Эта книга посвящена одному из чудес XX века - радиовещанию, становление и развитие которого как средства информации и пропаганды совпали с формированием советского тоталитарного…

Джамбул - имя казахского певца-импровизатора (акына), ставшее одним из наиболее знаковых имен советской культуры конца 1930-х - начала 1950-х годов. При жизни Джамбула его сравнивали с Гомером и Руставели, Пушкиным и Шевченко, учили в школе и изучали в институтах, ему посвящали стихи и восторженные панегирики, вручались правительственные награды и ставились памятники. Между тем сам Джамбул, певший по-казахски и едва понимавший по-русски, даже если бы хотел, едва ли мог оценить те переводные - русскоязычные - тексты, которые публиковались под его именем и обеспечивали его всесоюзную славу. Но каковы причины этой славы? И кто был носителем этой славы - подлинный или мнимый "Джамбул"? Настоящий сборник статей, составленный отечественными и западными учеными, задумывался как опыт посильного приближения к ответу на эти вопросы. Пользуясь современными интернет- и киноаналогиями, можно сказать, что речь в данном случае идет об аватаре Джамбула - о том образе, который создавался и предъявлялся советской идеологией к его русскоязычной адаптации.

Джамбул - имя казахского певца-импровизатора (акына), ставшее одним из наиболее знаковых имен советской культуры конца 1930-х - начала 1950-х годов. При жизни Джамбула его…

Джинсы, зараженные вшами, личинки под кожей африканского гостя, портрет Мао Цзедуна, проступающий ночью на китайском ковре, свастики, скрытые в конструкции домов, жвачки с толченым стеклом — вот неполный список советских городских легенд об опасных вещах. Книга известных фольклористов и антропологов А. Архиповой (РАНХиГС, РГГУ, РЭШ) и А. Кирзюк (РАНГХиГС) — первое антропологическое и фольклористическое исследование, посвященное страхам советского человека. Многие из них нашли выражение в текстах и практиках, малопонятных нашему современнику: в 1930-х на спичечном коробке люди выискивали профиль Троцкого, а в 1970-е передавали слухи об отравленных американцами угощениях. В книге рассказывается, почему возникали такие страхи, как они превращались в слухи и городские легенды, как они влияли на поведение советских людей и порой порождали масштабные моральные паники. Исследование опирается на данные опросов, интервью, мемуары, дневники и архивные документы.

Джинсы, зараженные вшами, личинки под кожей африканского гостя, портрет Мао Цзедуна, проступающий ночью на китайском ковре, свастики, скрытые в конструкции домов, жвачки с…