«Это мы, Господи!..», «Крик», «Убиты под Москвой» – с этими и другими произведениями Константина Воробьева к отечественному читателю едва ли не впервые пришла невыдуманная, неприукрашенная, неприглядная, пронзительная в своей будничной жестокости правда о войне: о лагерном плене и заградотрядах, о страшных потерях первых военных месяцев, о преодолеваемых личным солдатским мужеством «тупости неподготовленных командиров и трусости политруков»; правда, концентрация которой, по словам А. Солженицына, «вызывала бешеную атаку советской казенной критики». Воробьев «долго и трудно шел в литературу, его рукописи громили московские рецензенты... громили беспощадно, изничтожающе... за "искажение положительного образа", за "пацифизм", за "дегероизацию"... В особенности досталось за "окопную правду", за "натуралистическое" изображение войны и за искажение "образа советского воина"», – сказал об авторе настоящей книги другой писатель-фронтовик, Виктор Астафьев. В 2001 году Константину Воробьеву была посмертно присуждена премия Александра Солженицына – как прозаику, «чьи произведения в полновесной правде явили трагическое начало Великой Отечественной войны, ее ход, ее последствия для русской деревни и позднюю горечь пренебреженных ветеранов»
«Это мы, Господи!..», «Крик», «Убиты под Москвой» – с этими и другими произведениями Константина Воробьева к отечественному читателю едва ли не впервые пришла невыдуманная,…
