4.5 Неизбывный кошмар

Честно признаюсь, читать эту книгу мне было очень тяжело. Главным образом потому, что история эта - недавняя, и абсолютно документальная, а значит, в ней не удастся спрятаться за мысль о причудливости писательской фантазии, и понадеяться на то, что в реальности такого быть не могло. Как раз наоборот. Это не глупые развлекательные триллеры-страшилки на тему того, как далеко может зайти человек. Это подлинное свидетельство того, что в нашей реальности для человека вообще нет никаких разумных границ в его звериной жестокости. Очень страшное свидетельство.
Впрочем, дополнительный вес придает этому тексту не столько описание самих событий геноцида в Руанде, а размышления о том, как им, руандийцам, потом рядом жить. На одних улицах, в соседних домах - убийцам и выжившим, тем, кто на своем опыте знает, что такое геноцид, и тем, кто приехал из эмиграции, из совершенно другого мира... Тем, кто готов к примирению, и тем, кто жаждет мести... Невероятно. Не знаю, как это даже представить. И ведь для всех них - это Родина, Руанда. Крошечная страна в Центральной Африке, с одной из самых высоких плотностью населения, плодородная (для некоторых культур по 4 урожая в год), христианская в своем большинстве, и со всего тремя основными народностями - тва (пигмеями), которых так мало, что даже руандийцы забывают их упоминать, а также теми самыми кровавыми участниками событий геноцида - хуту и тутси.
Я услышала о геноциде в Руанде, когда в середине 90-х об этом начали кричать новости, но конечно, тогда я и представить себе не могла, что счет шел на сотни тысяч людей, убиваемых постоянно, жестоко, и убиваемых не властями, не солдатами, полицией или какими-то специальными подразделениями. Самое страшное в этой истории то, что убивали обычные люди - учителя, священники, крестьяне, продавцы, врачи, рабочие... Убивали своих соседей целыми семьями, не жалея детей, женщин, используя для этого сельскохозяйственные орудия - мотыги, топоры, мачете. То есть это была просто резня, и страна практически потонула в крови. А чего еще ждать, если за три месяца был убит практически миллион жителей - около 20% населения страны?..
Наверное, я не стала бы покупать эту книжку, и вряд ли стала бы её читать, если бы в книжном магазине при взгляде на её обложку мне не вспомнилась чудесная Олеся, чернокожая няня моего сына, папа которой был из Руанды. Конечно, она не знала особых подробностей тамошних событий, потому что её отец эмигрировал из Руанды в Бельгию, но в начале двухтысячных, когда она водила гулять моего сына, а американский журналист Филипп Гуревич только что написал эту книгу, она говорила, что множество её родственников были убиты, а кто-то успел эмигрировать, как и её отец. И ведь я даже не знаю, хуту они были или тутси... Впрочем, как оказалось, это было неважно. Жертвой интерахамве могли стать и те, и другие, а уж если вспомнить, что в этой стране всегда приветствовались смешанные браки, один и тот же человек мог для одних оказаться хуту, а для других - тутси.
Три года назад я читала потрясающий роман "Половина желтого солнца" о событиях шестидесятых годов в Биафре. В нем автор словами своих героев спрашивает нас с вами - почему "мир молчал, пока мы умирали"? Оказывается, это вообще нормально для мира - молчать, когда где-то творится ужас. Потому что в Руанде людей убивали буквально на глазах у подразделений ООН, а воинствующие силы годами снабжались оружием из "нейтральных" стран. И слово геноцид было под запретом для использования в официальных комментариях западных лидеров, потому что иначе надо же было бы вмешаться! Потому что есть международная конвенция по геноциду, и у подписавших её стран есть определенные обязанности.
Не знаю, почему надо было стремглав мчаться бомбить Югославию, а здесь даже пальцем не пошевелить, но из песни слова не выкинешь - так было. И Филипп Гуревич долго и темпераментно ругается на ООН, лидеров США, мировое сообщество... Я его понимаю. После того, что он увидел и услышал в Руанде и соседних с ней странах - никак не удается понять, чем можно объяснить подобное невмешательство. Расизмом? Но Кофи Аннан мало похож на расиста. По крайней мере, внешне.
Впрочем, Гуревич - настоящий еврей и американский журналист, и поэтому он генетически точно понимает, что молчать об этом нельзя, и что свидетельств нужно собрать как можно больше. Поэтому он говорил и с убийцами, и с выжившими жертвами, и с политическими лидерами, и с простыми людьми, и с освободителями, и с изгнанниками, и с хуту, и с тутси, и с теми, кто предал человеческий облик, и с теми, кто остался человеком, несмотря ни на что...
Я не знаю, кто вам покажется подлинным героем в этих историях, но для меня таким героем стал управляющий отелем Поль Русесабагина, человек, который ни на секунду не усомнился в том, что его поступки - нормальны, что он действует также, как большинство других людей в подобных ситуациях. Ах, если бы это было так, Поль...
Страшная штука - эта книга. В прошлый раз нечто подобное я переживала, когда прочитала лет в двенадцать книгу "Стадион в Сантьяго", посвященную военному перевороту и террору в Чили - до сих пор помню её в жутких подробностях. Как я и подозревала, человечество ничему не учится, история повторяется, и нет пределов людской жестокости. Словом, если вы готовы питать иллюзии - не читайте. На всё это нет никаких сил.