1 Я его слепил из того, что был

«Центр тяжести» трудно назвать романом. Лучше обозначить его как коллекцию обрывков. Можно, конечно, составлять книжки из обрывков. У некоторых получается. Но для этого нужен талант и способность видеть целостность в разрозненности и разнородности. Здесь их нет.
Говорят, книга писалась несколько лет. Заметно. За эти годы Поляринов не то забыл чего хотел, не то так и не нашел того, ради чего стоило все это компоновать воедино. Метафора «центра тяжести», оставшаяся по существу неразвитой, претерпела изменения. Сперва речь шла о сердце (где оно в книге, кстати, я только на рынке бычье увидел), потом о камнях воспоминаний.
Разностилевой характер книги - скорее недостаток, чем достоинство. Это разнообразие не от богатства, а от бедности. Конструкторской мысли прежде всего. Качество стремятся подменить количеством. Отсюда и три рассказчика, и сказочные интермедии, и архивные записи. Так поступают все. Это, типа, модно. Но по сути ничего не дает.
Начав с повести о детстве, Поляринов разбавил ее розовенькими историйками в духе Сент-Эзюпери, а закончил псевдодокументальным романом, медленно переходящим во вполне очевидную и неоригинальную антиутопию. А тут еще автобиографический душок. Да круг чтения автора в последние годы, вшитый в книжку: Донна Тарт, Джонатан Франзен («Безгрешность»?), Ханья Янагихара. Колсон Уайтхед? Дэйв Эггерс? Зэди Смит? Наверное, есть и другие, мне не очень интересно было чье там фамилие зашифровано по горизонтали и вертикали, и у кого тиснули то или это.
О чем текст? О хороших мальчиках и девочках, живущих насыщенной яркой жизнью (журналистика, математика) в отличие от гопоты и быдла. Рабочая династия талантливых Портных и Греков. Креативные дети креативных семейств. История взросления и протеста. Роман о них по определению должен быть интересен.
А выходит иначе. Сколько бы жанров не перетасовывал Поляринов от первой страницы до последней, главенствует у него один, тот самый, которого надо бы по идее избегать – скучный. Почему так выходит? Наверное, от того, что автор мало что имеет нам сказать, и изо всех сил старается, чтобы его продукт был похож на литературу. А стараться не надо, надо быть, а не казаться. Книга тогда и получается, когда она растет из жизненной истории, без оглядки на стандарты и то, как нынче принято. Сел и начал писать – «жили-были старик со старухой». С первым абзацем, в «Центре тяжести» вроде нормально было. Такое почти американское начало, но дальше пошло бог весть что – одни претензии.
Представления о жизни у Поляринова, как следует из книги, весьма специфические и не выходящие за рамки собственного нетипичного автобиографического опыта. Последнего, непереваренного и непереведенного в сферу художественного текста в книге предостаточно. Что ж, теперь каждый может написать свою «Малую землю».
Я с удивлением читал повествование о чудесном солнечном поселке, почти в духе Носова, колхоза «Рассвет» (там поселяется семейство Портных вместе с юными Петром и Егором), в котором есть не только обычная школа, не только школа музыкальная, но еще и целый институт. В этом населенном пункте нерасцветшего коммунизма, находится место для работы папе-математику. Боюсь поинтересоваться, а издательство, в котором работает мама, тоже в этом благословенном месте находится? Или мама мотается в Ростов на работу. Кстати, а могут ли вообще быть в Ростове издательства? На дворе ведь 90-е?
Столь же заинтересовал меня феномен квадратного овсяного печенья. Поскольку некруглого мне так за свою долгую жизнь увидеть не привелось. Несколько покоробило выражение «фавелы Буэнос-Айреса», мы как-то все к бразильским привыкли. Да и слово португальское. Черепашки-ниндзя, там один дилер, наркотой торгующий их любит. О них вообще кто-нибудь помнит? Сдача экзамена в институт разведслужбы по поддельным документам тоже выглядит фантастично. Неужели с нашей безопасностью все настолько плохо? Может быть это мелочи. Но из этих мелочей складывается впечатление об общей неопрятности книги.
О достоверности второй части, где появляются психически травмированные мужиками-насильниками лесбиянки-акционистки (привет, Джуд!), а независимые журналисты начинают борьбу с режимом, судить уже не берусь. Мир этот для меня, как и для большинства, абсолютно неведом с точки зрения деталей. Но содержательно она довольно уныла, поскольку представляет собой тривиальный рассказ о тенденциях последних лет, обогащенный политическими байками и анекдотами. Если интересно, откройте архив «Новой газеты» ли пересмотрите ленту ФБ, список ЖЖ-публикаций. Зачем вам роман Поляринова?
Не представляет «Центр тяжести» чего-то значительного и в идейном плане, поскольку кроме довольно убогого набора абстрактных лозунгов ничего предложить читателю не может. Да и не для идей написано это новое корявое подобие «Что делать?». Этой проповеди интеллектуального инфантилизма еще расти и расти до Николая Гавриловича.
«Личность дороже идеи». А вот это ты сейчас, что такое задвинул, и что будешь делать с личностями, этой идеи не разделяющими? «Ближние ценнее дальних». Семья, друзья. Разве это не идеология общака? Разве еще со времен Платона не известно, что от такой любви разваливается общество? Правовое государство, о котором все забыли, держится на этике любви к дальнему, к любому без различия степени родства и дружественности. «Конкретные личности (ученые, писатели), выше чем абстрактные» (вождь). Но ведь и вожди бывают писателями, а писатели вождями. «Свобода лучше, чем покорность». Смешно слышать от людей, живущих в рамках стереотипов, неспособных выйти за рамки узкогрупповых представлений. «Чем ближе к национальному единству, тем дальше от человека». Но разве нация не творение рук человеческих?
Мораль вполне очевидна – сколько чужих осколков вместе не складывай, не имея своих собственных идей, роман не получишь. Для чего ж все это писано? Наверное, для того, чтобы разглядеть в собственном жизненном опыте отзвуки англоязычной литературы, запечатлеть семейный и дружеский портрет в отпечатанной типографией вечности. Остальное мы уже прочитали в интернете и успели на сто раз обсудить.

Ода издыхающей лягушке