Больше рецензий

majj-s

Эксперт

без ложной скромности

6 августа 2018 г. 10:42

2K

5 В Тридевятом

– Прости. Это такая сказка, сынок, – сказал Тот Кто Рассказывает. – Давай. Мы все тебя просим.


Говорить правду не всегда легко и приятно. Если твоя сцеплена с необходимостью принести извинения, это может стать довольно некомфортным занятием, а мне предстоит как раз такое. Пну свое эго другой сентенцией: Платон мне друг, но истина дороже, подставив на место друга себя («есть ли кто на свете более ценный для тебя, чем ты сам?»). Не думаю, чтобы Анна Старобинец когда-то особо переживала по поводу моих сетевых реплик в русском народном стиле «не-читал-но–осуждаю», полагаю, количество такого рода ценителей вокруг нее исчисляется тысячами. Не суть важно, что она никогда не узнает обо мне, это нужно, чтобы уважать себя..

Итак, свести знакомство с писательницей, названной Лучшим фантастом Европы, побудило присвоение титула - не бином Ньютона. Поскольку лавры стяжал именно талант фантаста, следовало брать фантастическое произведение Старобинец. Захотелось «Убежище 3/9», теперь точно знаю, что прочту у нее все, до чего смогу дотянуться, но начала с этого романа. И, в полном соответствии с первоначальным настроем прочесть уже-таки, чтобы осуждать не беспочвенно, цедила: Ну да, ну да, парижская командировка ей нехороша, номер не устраивает, поди ж ты, фифа. Хорошо написано, - констатировала позже, но похожее у Фигля и у Букши читала уже. А все-таки какая находка этот ее клошар, еще отметила по инерции, уже околдованная книгой. И дальше все – пропала, могла только восхищаться. Как грамотно топит за политику, сочетая пелевинского бобка со смутными страхами современников перед НЛП, но замешано все на таких глубинных пластах подсознания, так обыденно и страшно, что мурашки по спине.

Пинок по отцовским коленям. Точно зная, в какое место бить, чтобы превратить остаток жизни родителей в ад, ты ведь даже не попыталась объяснить. Что это, симметричный ответ на «кипяточком из чайничка» или так велик соблазн взять на себя роль носителя кармического воздаяния за предательство, совершенное в отношении семьи в твоем детстве? Хочешь воздаяния? Подставляй спину, деточка, крест для тебя уже сколочен и он не будет легким. С появлением темы Детеныша повествование сделает головокружительный кульбит, оставив за бортом всю на свете политику, постап и трансформации, на которые ты уже было настроилась, вот парк развлечений, должен будить патриархально-ностальгические чувства, но вместо этого жутко. Вот мальчик Яша, который любит карусели, но зачем-то идет в Комнату страха (эта тема продублируется в книге с Иосифом: любит семью, но зачем-то идет к Люсифе). А дальше все скручивается такой тугой пружиной боли, горечи, тоски, безнадежности, обиды, ужаса, мрака, отчаяния, что вздохнуть не можешь.

Кому сочувствовать, кого винить? Всем, никого. Просто так есть. Один маленький неверный шаг, случайный поворот не туда и расплата, которую станешь нести, сколько будешь жить. И продолжишь, когда жизни не останется Можешь выть в отчаянии и биться головой о стену, можешь руки на себя наложить, можешь стиснуть зубы и взвалить на плечи крест, одновременно поставив его на своем будущем, а можешь отряхнуть прах этой беды со своих ног и идти дальше. Надо только научиться забывать. Нет, этот роман ни разу не слезоточилка и Старобинец не давит из читателя слезу – неправда ваша, господа сетевые обвинители, в чьем стане и я имела глупость отметиться. Чтобы сказать о том, о чем осмелилась заговорить она (в 2006-м!) потребен уровень гражданского мужества, сопоставимый на физическом плане с закрытием амбразуры собственным телом. Тут ведь еще вот какой момент, читатель непременно проведет параллель между героиней и автором. Неужто вы этого не видите? Это о том, «что» в книге.

А теперь о том «как». К теме этнического хоррора теперь обращаются многие, современная русская литература не исключение (не говорю "российская". потому что есть "Суринам" Радзинского, который живет не в России, но остается русским писателем, и наверняка не он один). Так вот, званых много, избранных мало. Такое мощное и яркое впечатление от обращения в книге к доязыческому пантеону до сих пор довелось пережить только с "Убыром" Идиатуллина, но "Убежище тридевятого" много сложнее структурно и оперирует куда большим количеством социокультурных пластов.

Что выводит книгу с повествовательного и развлекательного плана на архетипический, делает метафизическим артефактом. И да, это упоительно непростая, настоящая история о том, как находишь убежище в корнях, когда его, казалось бы, негде уже искать.

Комментарии


А почему, на ваш взгляд, вдруг этнический хоррор стал так интересен как тема?


Это не вдруг, на моей памяти еще "Черное копье" Перумова с обращением к теме Бабы Яги (1993), и "Темный мир" Лазарчука, хотя там больше север и финно-угорские мотивы. А если углубиться, можно и у Булгакова, и у Гоголя, и у Пушкина интерес к существам Нави. Этот колодец не пересыхает.
А к корням обращаются, когда ветер крепчает.