0 Яанченоксеб актуш

«Тому ль пускаться в бесконечность,
Кого измучил краткий путь?»
«И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг –
Такая пустая и глупая шутка...» © М.Ю. Лермонтов

Целей, которые преследуют авторы, биографические авторы романов, не бесконечное множество, и все они поддаются категоризации: художественные, коммерческие, дидактические и т.д. Список имеет границы. Случай Поляринова нетривиален – роман служит бесконечно смешной попыткой сместить центр тяжести читательского внимания с уоллесовского магнум опуса, который по известной причине недоступен большей части русскоязычной аудитории, на нечто эстетически значимое и завершенное. Такими попытками были рассказы, статьи, блоги, подкасты, переводы малой прозы Уоллеса…

Шутка, разумеется. «Центр тяжести», как и полагается действительно хорошим книгам, не вписывается ни в какие контексты. Поляринов обладает поистине бальзаковской всеохватностью, способностью писать обо всем одинаково интересно и увлеченно, но главное – со знанием дела, будь то информатика, журналистика, литературоведение или любая другая область жизнедеятельности из их бесконечного числа. Грех не отметить легкость стиля, всегда тонкий и уместный юмор и непередаваемую свежесть языка. Перефразируя Мандельштама: прозу Поляринова почитать – горло прочистить, дыханье укрепить, обновить легкие.

В романе шутят про небо Аустерлица (Толстой приветливо машет); «колесо решений» стегают плетью за неправильные решения (Солженицын кланяется); видят в водонапорной башне замаскированную ракету «Фау-2» (Пинчон таинственно улыбается); используют параноидально-абсурдную лексику (Сорокин присвистывает) и так до бесконечности бесконечности бесконечности бесконечности бесконечности бесконечности. Без шуток – уровень интертекстуальности – синезанавесочной или нет – просто зашкаливает.

Говоря о структуре «Центра тяжести», невозможно не вспомнить еще десяток-два фамилий. Шутка ли – метароманы проклевывались еще до прошлого века, в котором стали без конца вылупляться и после которого продолжили активно заселять новое тысячелетие. Один из таких называют «энциклопедией русской жизни», другой можно найти в списке финалистов нынешней «Большой книги». Между ними – метароманная бесконечность, расширившаяся до Поляринова.

Сильнейшая сторона романа – его бесконечное жанровое перевоплощение, о чем прямо сказано самим рассказчиком: роман воспитания «стремительно скатывается в антиутопию с элементами киберпанка». (Причем антиутопия возникает вследствие постепенной деформации современности, и – без шуток – страшнее всего то, что она не уходит далеко от реальности, двигаясь по инерции предшествующего повествования, и является ее абсолютно логичным следствием. Словом, поляриновская антиутопия – не рожденный из старого новый мир, а новая жизнь старого мира.) В конце концов, даже «Тихий Дон» становится романом-эпопеей только после того, как проходит стадию мимикрии с социально-психологическим романом.

Если присмотреться, то в «Центре тяжести» можно увидеть и детективный жанр, но куда более очевиден включенный в роман жанр сказки, один из наиболее сложных в литературе. Поляринов его нешуточно трансформирует, но делится как практикой, так и теорией написания сказок. В сказках «Центра тяжести» нет хэппи-эндов, нет упрощения реальности, нет «универсального злодея/объекта, уничтожение которого принесет свободу». Наконец, нет отчетливых границ между вымыслом и объективным миром.

В романе имеют место и бесконечные переплетения персонажей, образов и т.п. Любопытный, но, казалось бы, полушутливый и незначительный пассаж одного из героев о стенах и Стенах становится лейтмотивом, а сказка о Графте и светящемся сердце – идейным центром тяжести книги. «Поиск грамотного баланса между свободой и контролем – вот задача родителя», – звучит в одном из диалогов. Условный «родитель» в романе многозначен. Продолжи ряд: мать, отец, президент, ремесленник, творец, человек. Речь идет о распределении веса, необходимости поместить духовный центр тяжести в единственно правильном месте – ведь истина бесконечно проста.

Сердце – центр тяжести человека.