5 Оба наши.

Эта книга не отпускает меня несколько месяцев.
Кажется, что в ней описано всего лишь довольно несложное противостояние двух известных людей русского мира.
Всегда русский духовный, культурный миры и уж тем более политический были полны противоборствами. Собственно русский мир и складывался из споров, борьбы мнений, из противостояний нравственных.
Один отрицает, другой защищает…
Лев Толстой отверг веру в Иисуса Христа, как в Бога, отверг церковь, Иоанн Кронштадский веру и церковь как мог защитил.
Однако, чем дальше от момента прочтения книги, тем больше и больше становится понятным, что я лишь догадываюсь о метафизической глубине этого нравственного, духовно-религиозного противостояния двух крупнейших фигур ХIX – XX вв.
Может и не откроется мне этот масштаб…
Как Бог даст.
А книга П. Басинского открылась в полной мере…И заставляет размышлять и размышлять.

«Сколь ни велика фигура святого Иоанна Кронштадтского, сколь ни значим его вклад в православие и в историю России, все-таки книга вновь о Толстом. И похоже она не столько о противостоянии писателя со священником, канонизированным в России в 1990 году, сколько по-прежнему на любимую тему Павла Басинского – о внутренней борьбе и духовных исканиях писателя.
И святой и лев (и ангел, как символ добра и света, и «зверь», как знак зла, противоположного святости) конечно были в Толстом, как и во всяком человеке. Только в гениальном человеке они выражены мощнее.
Эти полярные стороны личности великого писателя, особенно ярко выразившиеся в его поздних работах, посвященных борьбе с церковью и христианской верой, рассматривает в своей книге П. Басинский, а фигура о. Иоанна только фон, на котором отчетливее проявляется образ Льва Толстого».
Так мне показалось в начале книги.
Так я думал, потому что даже не представлял себе, что за Величина и что это за Явление - Иоанн Кронштадский, который был и есть в русской жизни. Когда прочел книгу П. Басинского до конца, когда автор так увлекательно рассказал
о совершенно удивительном русском священнике, ставшем настоящим Святым для миллионов православных людей, тогда и стал этот человек настоящим и открытием и потрясением для меня.

Благодаря книгам П. Басинского о Л. Т. знаю много, восхищаюсь величием таланта. Известно, что внешним обликом и образом жизни к преклонным годам писатель стал очень уж похож на святого русского старца, пребывающего в молитвах и раздумьях, утверждающих веру его и сторонников, учеников и паломников.
Что-то подобное святости в том классическом понимании, что дает благоговение рядом стоящему человеку простому, в Толстом было.
Глубокое и мощное знание жизни и человеческой природы...Оно влекло к нему многих и многих.
«Расскажи, просвети, посоветуй, успокой, научи, поддержи, укажи путь…!».
Впрочем, не мало приходило тех, кому просто хотелось денег.
И Толстой просвещал, учил, … Конечно с годами «мне все под силу, все смогу» укрепилось в Толстом, которого при жизни прозвали титаном и гением. В зрелые годы он явно укрепился в своей способности указать людям нужный путь.
Однако это был не был путь на утверждение в вере своей и не молитвы православные получали приходившие к нему люди.
И закономерно что, Толстой в конце жизни написал несколько странных религиозных сочинений, за которые был от церкви отлучен.
Раньше я об этих сочинениях слышал в пересказе, но сам не читал. Не тянуло…
А вот книга П. Басинского подтолкнула. Стало очевидно вдруг, что не прочитаешь их внимательно, не поймешь в чем суть того Противостояния.
В его поздних религиозных писаниях, в том же «Кратком изложении Евангелия» и особенно в злом «К духовенству» Открылось такое, что сотрясает любого думающего, но утверждает верующего.

А главное дело не в том, как представил Толстой в своих сочинениях Иисуса. Ведь на всем протяжении христианской истории было несметное число толкователей Евангелия и учения Христова. Направлений, школ, учений, сект христианских не перечесть. Всего лишь одним ересиархом больше. Ну и что? Даже при том, что отрицатель веры и церкви столь авторитетен при твёрдой почве народной не страшно ни за веру, ни за церковь.
В конце концов и сам Лев Николаевич говорил, что истинных последователей его учения, тех кто глубоко и искренне проникся его концепцией христианства наберется едва несколько десятков человек.
Настоящее дело было в России, в ее тогдашнем состоянии, в уже ее стоянии на краю пропасти безверия и разрушения. Когда уже лишь десятки людей стремились понять Толстого, а сотням тысяч было достаточно узнав, что Лев Толстой выступил против церкви, поверить, что «значит с церковью все не так, как надо и что может и вовсе ее не нужно».
Так вышло, что к началу ХХ века русское общество и русский мир оказались разобщены.
Одним из самых важных разломов русского общества был тот, что проходил между образованным и не образованным классами.
Политический вопрос разделил собственно образованный класс.
И все же разделы по политическим воззрениям, что раздробили и без того разобщенный русский образованный класс и увлекли позже в кровавую пучину гражданской войны простых рабочих, мещан, крестьян, эти разделы не самые важные.
Тем, кто разошелся в убеждениях на левых и правых, на социал-демократов, монархистов, социал-революционеров, анархистов и проч. и проч., тем, кто утерял веру в Бога, тем по душе пришлась толстовская борьба с церковью. И самый страшный разлом был на тех, кто веру сохранил и тех, кто ее отверг.

Вскоре Россия потонула в реках крови, в братоубийственной войне, и ведь сам того не желая, Толстой этому способствовал.
А о. Иоанн великим сердцем своим предчувствовал это и как мог боролся…
Действительно, что мучает меня сейчас, после книги: как и почему Л. Т. отверг веру предков? Почему такой деликатный человек, как он оказался столь жесток к православной вере и к воцерковленному народу своему. Почему этот океан добра, житейской мудрости и мысли, моральных ценностей, которым являлся Лев Николаевич Толстой, океан, из которого каждый мог черпать когда хотел добра и любви, вдруг обмелел? И не осталось в нем ничего, кроме сухой теории о человеке Иисусе Христе, который чему-то пытался учить людей.
П. Басинский внимательно и аккуратно провел читателя по фактам и событиям биографии, влияющим на религиозные взгляды великого писателя, от самого раннего детства до последних дней жизни.
Таинственное влияние образа матери на его веру:

«Непостижимого Бога он старался постичь умом, а земной и вполне постижимый образ Марии Николаевны он наделял неземными чертами и делал святым идеалом…».

Воздействие немца добряка и пьяницы детского воспитателя Федора Ивановича Рёсселя, и строго и ненавистного француза.
Что повлияло на его в преклонных годах решение отойти от веры и церкви и более того своими сочинениями призвать к тому многих и многих?
Впрочем, Толстой многие годы шел по жизни с верой, с крестом и иконой православными. И на войне, на которую Лев Николаевич отправился с иконкой от тетушки, наверняка, в нем вера укрепилась. Ведь путь князя Андрея, который будучи абсолютным атеистом, все же взял с собой на войну образок из рук сестры Марьи и смертельно раненым обратился к вере, этот путь понятен был Толстому, как фронтовику. Ничто так не убеждает человека в Божественной Воле, как страх смерти, как нахождение на войне. Здесь человек постигает Бога сердцем и всей душой.

В старости непостижимого Бога Толстой старался постичь умом, и здесь началась его ересь, которая ничем не отличается от тезисов союза воинствующих безбожников:
- Евангелия, все четыре книги есть заблуждение…;
- учение о Ветхом и Новом завете чуждо современному знанию, здравому смыслу и нравственному чувству…;
- Иисус никогда не писал никакой книги, люди только после его смерти записывает то, что слышали о нем…;
- записок о нем было много разных, из которых церковники вырезали и выбирали нужное…;
- церковь доносит «истину» до людей преимущественно насилием;
- церковь не позволяет обсуждать свое учение;
- церковь наносит вред умственной деятельности человека…;
- церковное учение позволяет жить одним в безумной роскоши, а другим в нищете…
Толстой не мог перенести, пережить таинства евхаристии, Причащения тела и крови Христа и с этого началось его отрицание церковного обряда. Это то, что по его словам оттолкнуло его от веры. А ведь Евхаристия и литургия Основы основ и Загадки загадок русской православной церкви.
А ведь именно им, несению службы по этим обрядам, помощи страждущим посвятил свою жизнь святой Иоанн Кронштадский.
Толстой хотел, чтобы и простые люди и священники отошли от веры в Христа, от веры веками наследуемой от поколения к поколению.
И чаяния его меньше чем через 20 лет после его смерти сбылись.
И были разрушены храмы, порублены топорами на дрова иконы, переплавлены на дорогие слитки оклады и вырваны из них драгоценные камни. Священников, к которым так искренне и истово обращался Л.Н. Толстой, чтобы они «покаялись в своем грехе» и прекратили свою деятельность для всеобщего и их личного блага, почти не стало. Многих расстреляли, сослали на Соловки и в Сибирь…
Страна погрузилась в пучину кровавой гражданской войны.
Что сказал бы Л.Н. Толстой, случись это при его жизни?
Был бы доволен? Пошел бы вместе с воинствующими атеистами?
Скорее всего нет, я в это не верю.
Но зная теперь, что произошло со страной становится понятна и горячность и истовость, с которой о. Иоанн встал против Толстого на защиту веры и церкви, верующих и духовенства…
Он тонкой душой своей чувствовал и предвиденьем святого знал какая катастрофа надвигается, знал, что нужно оберечь сохранить основы основ.
Ведь когда пришла другая страшная беда, когда на нашу землю ворвался враг, тогдашняя безбожная, без церковная власть обратилась к духовенству и церкви, к тем малым остаткам от них, чтобы помогли и поддержали. И многое из той России, что свергли они вернули, открылись храмы.

Два несравнимых авторитета русской духовной жизни. Они вступили в острое противоречие на заре XX века.
Они стали несравнимы для русской интеллигентски образованной части общества и сейчас. Собственно для этой части нашего общества авторитет один и безусловно и это Лев Толстой.
Отца Иоанна Кронштадского из этой части общества почти никто не знает, как не знал его я, потому что она (эта часть) не воцерковлена.

И немного о веселом. Страшно забавно, что в рецензиях на эту книгу весьма современные и либеральные читательницы вычерпывают мысли, являющиеся бестрепетным примером того, что как-то все перемешалось в голове.
Так, одна из них, высказывается о «недостатке ума у Л.Н.Толстого, при обилии у него гения»! Дама либеральная, но мысль вычерпана у К. Победоносцева, известного реакционера и ретрограда. Неисповедимы…
Во всех трех-четырех наиболее популярных рецензиях попугайски повторяется мысль, что «нельзя хромать на оба колена».
Мол, нельзя любить одновременно и Льва Толстого и Иоанна Кронштадского. Недалекая мысль. Можно вовсе не хромать.
Показательно, что наибольшее число баллов набирает рецензия, в которой вполне серьезно рассказывается о причинах почитания числа три: «потому, что это священные части тела половой член и два яичка».
Как то после такого «исторического изыскания» становится очевидным, что у изыскателей мозг (ум) точно не священная часть тела.
Возможно и не полюбить и того и другого сразу – слишком разнятся их духовные позиции, но уважать и ценить можно и нужно обоих, как совершенно уникальных деятелей русского мира. Потому что оба наши.
Книга П. Басинского к тому устремлена.