5 О переходном возрасте как шизофреническом эпизоде души

Уже с первых строк книги в голове зародилось сомнение, а не шизофреническое ли расстройство поразит Маленького Лорда, жизни и смерти которого посвящён этот роман. Нет, он не умер той смертью, после которой бывают похороны, он не умер как человек, но исчез именно как Маленький, а уже за пределами последних страниц - как Лорд.

Мальчик Вилфред воспитывается в семье аристократов, не исключено, что последних норвежских дворян. В Европе отсчитывается 1912 год от Рождества Христова, а Маленькому Лорду исполняется 14 лет. Несмотря на то что живут Сагены в Христиании, уже наступили времена жесткого безверия и переворота в умах. Особенно прозорливые интеллектуалы стараются найти средства к существованию торговлей на бирже или ведением бизнеса, но ощущают близость войны. В низах же находят распространение социалистические идеи. Почти что сказочный мир Маленького Лорда, воспитанного наивной матерью и ее незатейливым и простодушным братом-близнецом, очень стремительно переходит в реальный, и Вилфред не справляется с этой стихией тяжелого времени, его сознание расщепляется, он явно сходит с ума.

На самом деле роман Юхана Боргена совсем не заостряет исторические и психологические вопросы в интеллектуальном ключе - здесь нет никаких философских рассуждений или насыщенности описаний. Но важные детали очень уместны, очень связны между собой, очень тонко создают атмосферу действительности. Диалоги потрясают естественностью - это именно те, ни на что не претендующие короткие предложения, которыми полна речь, но все, что сказано имеет нужный для цельности этой истории взросления вес.

На мой взгляд, это очень полезная книга для всех возрастов - и для столкнувшегося с проблемами переходного возраста подростка, и для взрослого, которому не мешает переосмыслить этот период с новой точки зрения. Сначала кажется, что основным вопросом станет хулиганское поведение подростка и анализ тенденций поведения малолетних преступников из аристократической среды, потом - как-будто бы проблема неестественного поведения старшего поколения или случаи первой любви и первой половой связи. К концу все совсем страшно: неразборчивость сексуальных стремлений, перебор с алкоголем, смерть, убийство... Но это так, если читать только сюжетную канву. Ее содержание куда богаче, психологичней, поэтому неплохо прочесть «Маленького Лорда» в школьном возрасте, а потом перечитать. Мне представляется, что это произведение даже лучше и полезней для интеллектуального и эмоционального опыта, чем пресловутые романы Достоевского о преступлениях и зарождающемся безумии социалистических объединений. Здесь безумие показано в его истинном обличье, практически точно соответствующе диагнозу деменции прекокс. И, что не менее важно, - очень соответствующе медицинским знаниям психологии того времени, когда уже появился психоанализ, но термин шизофрении не распространён и появился всего год назад.

Маленький Лорд - мальчик, которому многое дано: он блестящий ученик, отличник, ему не чужды высокие чувства, поэтические и товарищеские, он способен проходить испытания воли... Но уже с самого начала во все это забирается червь неестественности и страха перед теми, кто от него ожидает образцового поведения. Первые хулиганства Вилфреда никак не находили объяснений - все раскрывалось шаг за шагом, представляя читателю разные стороны поведения. После достаточно жестких шалостей последовали не менее жесткие истории самоистязания и проявления глубокой нравственности и симпатии, влюбленности, тяги к правде. Картинка не складывалась, хотя поведение Вилфреда вполне вписывалось в тенденции поведения молодых людей его времени. А на факт, что это именно шизофрения указала полная адекватность внутреннего процесса мышления, вполне здравые выводы и правдоподобные догадки о поведении окружающих, а потом переход в немой ступор, невозможность выйти на контакт, замыкание. К тому же шизофреникам как раз не хватает важного эмоционального контакта, который Вилфред находил в лице девушек, к которым испытывал влюбленность, в лице психоаналитика, в лице мадам Фрисаксен... Что касается нарциссизма, то как раз по Фрейду - это нарушение функции либидо, причем то же нарушение наблюдается и у матери Вилфреда, которая попросту не имела точек приложения его, кроме как выстраивания своей жизни вокруг создания идеального детства для своего сына, как это ей представлялось. У Вилфреда же это стремление уходит в себя в невозможности иного самоопределения в нежелании следовать за лицемерными стереотипами, которые в это время уже уходят с исторической сцены. Он бы и рад быть лучшим человеком, но не на показ перед публикой, все привычки которой состоят в этой неестественности. По-хорошему, всё его окружение не более здорово, чем он, и уже давно замкнулось в своих мирках, смирившись с неизбежностью гибели определяющих векторов своих жизней. Но Вилфред не готов ставить точку в самом начале - он открывает дверь в мир, от которого его отгораживают: мир бедноты и вместе с тем мир греха, инициатором которого он становится сам. В нем умирает милый мальчик с длинными локонами и рождается взрослый человек, обритый наголо, не ведающий страха перед наказанием, а скорее перед своим заключением в рамки приличий. И это достаточно сложный, но куда более актуальный психологический конфликт, когда взрослеющая личность даёт себе право на послабления, вплоть до смирения перед тем, что принято считать инстинктами.

Жизнь Вилфреда заключается в реальные символы, объекты действительности начинают обретать символический смысл: рыболовная сеть или сети паука становятся в один ряд с сетями, набрасываемыми на поведение родственниками, яйцо со снежной метелью - рядом со сферой личной замкнутости, девушка с апельсином на дешевой репродукции - знаком пошлых тайн. Предсказуемость поведения окружающих вызывает привычку к догадкам о недосказанном. Вилфред и сам копит в себе множество тайн, от претендующих на святость и опошляющих значение слова таинство. Инициация из конфирмации становится путём к преступлению против собственной души. Эстетика современности вместе с историческими движениями приобретает упаднические черты, а образцом для подражания остаётся только собственное существо и обретение на какой-то краткий миг либидо отсутствующего отца, которое не находит выхода из нарциссически замыкающегося самосознания.

Существует мнение, что понимание душевного мира благотворно сказывается на терапии сумасшедших, причём ни интеллектуальные способности, ни социально-экономические аспекты не являются определяющими в зарождении бреда: бред и есть ответ на психоз здравомыслящего человека. Проблема - в невозможности эмоциональной связи и выхода на простой диалог, в котором не нужно ничего из себя изображать или заранее готовить материал для беседы. Юхан Борген очень точно подхватил это, не превратив героя в дурака, когда его состояние обратилось в немой ступор или скатилось в необъяснимое поведение... Роман оборвётся в одной из кульминаций помешательства, но, кажется, что Вилфред сам по себе в порядке... Просто в этом разрушающемся на глазах мире как-будто это естественный путь для тех, кто уже на высоте. И как-будто высота эта несбиваема ничем, кроме кризиса душевного состояния.