5

«Помните историю с Каммерером? Они все притворяются, будто мы уже овладели космосом, будто мы в космосе как дома. Неверно это. И никогда не будет верно. Космос всегда будет космосом, а человек всегда останется всего лишь человеком. Он будет только становиться все более и более опытным, но никакого опыта не хватит, чтобы чувствовать себя в космосе как дома...»

А. и Б. Стругацкие. Малыш

Некоторые вещи не меняются. Когда несколько лет назад я в первый раз читала «Обитаемый остров», то сразу же стала обращать внимание на изменение внутреннего мира героя. Причудливый мир, окружающий Максима Каммерера, меня, в общем-то, не интересовал. Важен был только характер центрального персонажа. А Массаракш, этот «мир наизнанку», с его башнями, островной империей, Неизвестными Отцами и прокурором, несмотря на мгновенно улавливаемые аллюзии к имевшей место действительности, просто был приложением к поэтапному изменению Максима. Уже позже, после знакомства со всей трилогией Каммерера, после знакомства с другими книгами братьев Стругацких, пришёл запоздалый восторг перед широтой замысла, перед воплощением его на бумаге. И вот я перечитываю книгу, и меня накрывает вторая волна восторга. Прогрессорство, термин, придуманный Стругацкими, очень заманчивая штука. Так приятно мнить себя прогрессивным и современным, светлым пятном на фоне отсталого общества. Вот пришёл парень из далёкой неведомой страны где-то за горами — ведь мир Массаракша система, замкнутая на себя, никаких небесных посланников измыслить не может. И вот этот пришелец своими глазами видит общество, словно сошедшее со страниц учебника истории. И начинает всё переделывать, примеряя на себя разные ипостаси. То мягкими способами надеется всё изменить, то жёсткими методами пытается всё исправить.

Раньше я предполагала, что Стругацкие рисуют картину общества тоталитарного, может быть, фашистского толка. Зря, что ли, братья пережили Великую Отечественную — у них ведь в каждой книге напоминание о войне, как призыв не забывать, в том числе и о том, что такое вполне может повториться. Но том из серии «Миры братьев Стругацких», в котором я перечитывала «Остров», содержал ещё и предисловие. Такое, в духе послания из будущего, чем эта серия также выделяется. И я вдруг, ознакомившись с этой небольшой статеечкой, поняла, что мир Острова — это ещё и мир постапа. В смысле, мир после апокалипсиса, после ядерной войны. Вот он, привет из будущего, страшная гримаса «мира наизнанку». Книга-то писалась в 1967-68 годах, когда с восторгом смотрели на ядерную промышленность, и мнили — да и сейчас так думают — «а вот пусть попробуют только к нам сунуться, мы тогда на кнопочку, и... » И что «и... »? Очередной прогрессорский замах? Вот что меня восхищает в творчестве Стругацких. Ведь и в прошлое заглянули, и варианты развития будущего рассмотрели. И разобрали практически все возможные сценарии вмешательства в историю. Выяснилось, что да, представлять себя прогрессором легко и приятно: вот я мол, какой, не понимаю, как можно жить среди дикости и невежества — а вот мы сейчас исправим, надо только кнопку нужную найти. А как на практике осуществлять такие нужные изменения, непонятно. Потому что прогресс — он без совести и без морали. А у человека есть совесть и есть мораль. И есть границы вмешательства, а ещё есть ответственность. В общем, есть над чем подумать.

Да, вот ещё что. В этом же томе напечатана повесть «Малыш»; и её-то я читала впервые. Не зря соединили в одном томе эти две истории. Здесь ведь тоже говорится об ответственности и о пределах вмешательства в другую жизнь. Нет, думать о вмешательстве можно и нужно — тем более, как в описываемом случае, если на карту поставлены спасение цивилизации и контакт, конечно же, нельзя забывать о нём. Вот только никто, даже сами братья Стругацкие, не подскажут, как правильно, как надо делать.