5 Славьтесь, истории!

Катастрофа. Та катастрофа, что случилась на последних страницах восьмой книги «У Конца Миров», затмевает всю её искристую лукавость и философскую патетику. Такой финал для The Sandman готовился с «Поры туманов». Но возможно ли равнодушно взирать на гигантские призрачные фигуры, бредущие за гробом через звездное небо? Все эти милые зверушки Царства Снов, Вечные… И пусть взгляд Смерти, трижды повторенный под кровавым полумесяцем, немного сентиментальный, в неизбывную скорбь вгоняет читателей эта сцена.

Надо полагать, что именно к этому событию прелюдией была буря реальности. Том начинается хоть и в традициях хоррора, но вполне уютно – в таверне собираются обитатели бесконечных миров, чтобы переждать мистическую непогоду. Вернее, не совсем так. Всё это – рассказ в баре главного героя Брэнта Такера о своём приключении, которое ветвится на истории в историях, в которых обнаруживаются ещё истории. «У Конца Миров» - гимн всем рассказчикам, сплетающим правду и вымысел, поучение с развлечением. Ты уже не замечаешь, на какую глубину завел тебя Нил Гейман, под сколькими одеялами реальности укрыл, опутал. И уже не знаешь, на каком именно уровне вынырнешь в следующий раз.

В отличие от других томов, где отдельные новеллы так и оставались отдельными, в восьмом томе всё же есть одна центральная линия, которая продолжает хронологию «Сэндмена». И снова постмодернистская игра с классиками и современниками, шедеврами и массовой культурой. Даже без комментариев видно, что Гейман опирается на чосеровские «Кентерберийские рассказы», доводя прием рассказа в рассказе до экстатической паутины. Жаль, что мы фактически лишились обложек Дэйва Маккина на шмуцтитулах, зато всё повествование превращается в неделимый поток, убирающий границы между мирами и временами. Нет ни единого вздоха между фэнтезийной страной Клуракана или альтернативных США Преза Рикарда. А обитатели некрополя Глёт в своих байках забираются так глубоко, туда, где обреченно предсказан конец тому, что казалось вечным.

Как никогда раньше, «У Конца Миров» - монстр эрудиции Геймана, сшитый из бессчётного количества фрагментов, аллюзий, пародий в стройное, даже можно сказать – изящное, существо. Можно оставить в стороне жесткий сарказм, построенный на вульгарном пересказе ведущих философских течений, начиная с античности. Но нельзя остаться равнодушным к легкой и трепетной игре с маркерами, определяющими границы элитарного и массового искусства. Гейман без труда запускает руку в растиражированные образы и малодоступные поэтические строки, травестирует своих же собственных персонажей и даёт новую жизнь героям комиксов, потухших в неудачливых руках предшественников. Интересно, что он на всё смотрит как иностранец. Его воля как создателя, безусловно, ощущается, но всё звучит на разные, искусно выделанные голоса.

Таков комикс и в графическом отображении. Мы уже привыкли к разномастным, порой до комичности не каноничным изображениям ведущих сущностей. Но на этот раз художники подобрались друг к другу очень близко. Разве только миниатюра Алекса Стивенса о спящем городе резко обособляется клипартовской манерой. Джон Уоткисс создал нежнейшее и ироничное фэнтези о Клуракане, которое удивительно рифмуется с некрофильскими сатирами Ши Антона Пенсы. Бесподобный Майкл Зулли подарил читателям Левиафана, конгениального таланту Геймана – гармоничный монстр, в котором отразились домыслы и наука. А хипповский трип Майка Оллреда – это не просто точное обыгрывание библейский аллюзий Геймана, но и осмысление целой эпохи надежд посреди ада ненависти и страха. И Брайан Тэлбот стал тем, кто соединил всю эту галдящую компанию интермедиями в большой роман. Можно понять Шарлин, захотевшую остаться в вольном доме «У Конца Миров» в услужении у богини Кали. Само разрушение (не путать с Сокрушением – он таки появился, а то мы очень переживали за брата-великана) нашло покой в самом безопасном месте всех вселенных.