2 Птичку жалко

Знаете что я думаю? Какому-то пора бы уже написать серьезную научную монографию на тему «Символизм бороды в произведениях жанра магический реализм балканских писателей». Может, это что-то такое значит, при чем не только по Фрейду? Но моих ограниченных знаний хватает только на констатацию факта: балканский мужик = настоящий мужик, он вонюч и волосат, а выражение «безусый юнец» к нему никаким боком не относится. Во всех смыслах. У Петровича, к моему глубокому счастью, никто губами не выуживает из чужой бороды кусочки пищи, никто нежно ее не покусывает во время брачных игрищ, усы и борода не окрашиваются в цвета крови и что там еще (привет Милораду Павичу!), иначе меня бы стошнило. Здесь бороды служат весьма утилитарной цели:

На ходу игумен перебирал свою бороду, ища то самое перышко ангела, которое по Савиному завету хранил в ней, как в киоте

Киот, если что, это особый застекленный или двустворчатый ящик для икон. Короче, у мужиков тут вместо бороды сейфик с инсталяцией. А что вы хотели? Магический реализм – в действии!

Вот вам рецепт магреализма от Горана Петровича, одного из «самых значимых и читаемых сербских писателей». Берем знаменитый памятник архитектуры, можно парочку, некие разрозненные и разбросанные в истории факты, добавляем пару аккордов на струнах души патриотически настроенного читателя, видоизменяем второстепенные факты, нагло перевираем историю и дальше самозабвенно утверждаем примат формы над содержанием. И понеслась душа в рай! Потому что какие-то отголоски реальных событий и разрозненные едва намечающиеся сюжетные линии просто таки тонут во всяких «красивостях».

В небе проплывает тот самый храм из монастырского комплекса в Жиче. Летит он на тяге из веры и перышка из крыла ангела, но для надежности из окон церкви торчат весла и братья заправски орудуют ими, чтобы увести храм на большую высоту. Из других окон вниз тянутся веревки с привязанными к ним ведрами. За церковью летят раздутые как бурдюки кобылицы, оседланные вражескими воинами. Кормили несчастную скотину пухом от одуванчиков, иначе она, понятно, не полетела бы. Снизу за этой красотой следит объедающийся рахат-лукумом арабский механик-сарацин Ариф и постреливает из баллисты по защитникам храма рыбной косточкой. Армия завоевателей, к слову, прям таки демоническая. Тут тебе и шапка из живой рыси, которая бегает, шипит и выцарапывает глаза, и плащ из куниц (они – душат), и пояс из гадюки (догадались?))). А еще – тень одного из приспешников мерзкого предводителя врагов! Она на особо впечатлительных дамочек действует потрясающим образом – беременеют! Ух, прям бык-осеменитель бесконтактным способом!

Иллюстрация к этой сцене была бы просто неотразимо-прекрасна, если бы ее нарисовал Джош Кирби. Вам ничего не говорит это имя? А вы вспомните иллюстрации к Плоскому миру Терри Пратчетта. Вот этот художник-иллюстратор мог бы отразить каждую деталь сей фантасмогорической картинки, рожденной воспаленным воображением автора, но… На обложке нечто коричневое, невзрачное и страшное… Жаль.

Название кнгии и аннотация обещают рассказ об осаде монастыря в Жиче, знаменитой сербской святыне, Царской Лавре, войсками болгар (данников монгольского хана) и куманов (монголов) в 1292 г. На самом деле сюжет здесь настолько расплывчат, что такое определение так же верно, как утверждение что книга о том, как старик-венецианец искал бессмертие, или как Филиппа Армянская родила ребенка во сне (в смысле, во сне-то родила, а в реальности – нет) спустя 27 месяцев беременности, или как крестоносцы захватили Константинополь, или как барышня Дивна в 1915 г. была продана отцом злодею. Проблема с сюжетом состоит в том, что внимание автора скачет от одной сцены к другой, и он не дает себе труда достойно завершить начатое.

Можно сказать, что в центре повествования так или иначе пребывает монастырь в Жиче, ведь основная часть текста таки посвящена его осаде. Но финал этой осады так украшен неподражаемой фантазией автора, что вообще непонятно а чем же дело кончилось.

Очень многообещающе выглядит линия с сыном Филиппы Армянской. К слову, совершенно не понятно зачем автор использует имена реальных исторических личностей, раз безжалостно вымарывает из их жизни неудобные факты. Филиппа Армянская в реальности родила своему мужу Феодору I Ласкарису 2 детей, после чего они развелись. У Петровича Филиппу, ишь ты, очень заботило моральное обличие семьи мужа и старинные, освященные временем традиции отцеубийства, братоубийства, инцеста и т.д., принятые в императорской семье Византии. Опять же, Ласкарис всего-то был женат первым браком на сестре византийского императора. И когда успел проникнуться, а?! Тем не менее, Филиппа, согласно фантазиям Петровича, очень боялась рожать от Феодора в такой нездоровой психологической обстановке. Она зачала от левого мужика, встреченного во сне, 27 месяцев ходила беременной (во сне) и разродилась там же, умерев в реальности. Сына, к слову, она так удачно подкинула, что он 1990-х гг и сгинул под бомбардировками НАТО. Куда делись 8 столетий? Не задавайте глупых вопросов! Это ж магический реализм, детка!

Тут как-то неожиданно время обращается вспять и перед нами – крестовый поход, забредший не туда. Т.е. весьма вольный пересказ попытки Алексея IV Ангела утвердить свои права на трон Византии с помощью крестоносцев и поддержки дожа Венецианской республики. Попытки, поначалу увенчавшейся успехом (отец Алексея Исаак II Ангел был возвращен на престол, а сам Алексей стал его соправителем), но уже к концу года приведшей к полному фиаско – отстранению правителей от власти и убийстве Алексея по приказу вчерашнего военачальника, а теперь следующего императора Алексея V Дука Мурзуфла. Исаак, говорят, умер от горя, узнав о гибели сына. Но это – в скучных исторических учебниках, а у Петровича все куда круче. Исаак, оказывается, был вообще сумасшедший! (А ведь в реальности ему хватало сил интриговать против собственного сына и соправителя, обвиняя его в том, что он общается с «развращенными мужчинами». Благодарность – она такая! Сделал хорошее дело? Отбеги подальше!))). Так что по Петровичу Исаака просто запирают обратно в тюрьме. А вот Алексея не удушают в тюрьме, а привселюдно казнят на ипподроме. Утопив в 18 бочках обещаний, щедро озвученных им дожу и крестоносцам. Ну, так ведь красивее, правда?

…новый владыка Византии приказал вылить на крестоносцев и венецианцев содержимое всех восемнадцати бочек с сывороткой обещаний, в которых так и не створожился сыр. Вместе с неудовлетворенными требованиями вниз с городских стен полетело и мертвое, уже раздувшееся тело принца-претендента...

Ближе к финалу автор спохватывается и возвращается в Жичу. Очень вскользь упоминаются две реставрации монастыря, ущерб, нанесенный бомбежками НАТО и землетрясением. Весьма символично, что здесь фигурирует мадонна с младенцем местного разлива и стены монастыря, все-таки выстоявшие сквозь столетия, их "снова одели пурпурной штукатуркой, такой же, как была много веков назад, еще при постройке церкви". Будь я патриоткой Сербии, наверное, что-то во мне бы всколыхнулось.

Если бы это было школьное сочинение, я бы, наверное, вымучила из себя предположение, что газетной статьей о катастрофических последствиях бомбежек НАТО для птиц, найденных мертвыми птенцах на окраинах городов и исчезновении редких видов автор пытался выразить скорбь о погибших в военных конфликтах сербах. Но у меня такое чувство, что если бы эти слова когда-нибудь попались на глаза Петровичу, но бы сказал: «Да я просто хотел сказать о сокращении популяции птиц!». Вот такое дело - птичку автору жалко, а человека - нет. Так что грешить против правды я не буду.

Магический реализм часто сравнивают со сновидениями. Мне кажется что наши сны несут на себе яркий индивидуальный отпечаток. Если мне снится что я летаю в домике из «Суперкниги» - это один ощущения, и они сильнее, чем если я читаю о человеке, который летал в церкви по небу. Что такого особенного в этой книге? Красивый язык? Яркие образы? Полет авторской фантазии? Все это в книге присутствует в изобилии. Но при отсутствии сюжета, любоваться пустыми словесными конструкциями лично мне не интересно. Должно же быть что-то еще. Тем более, в книге одного из «самых значимых и читаемых сербских писателей».