5 Истина в искусстве

"В деревне Матёре — двадцать пять дворов, и во всех думают больше о навозе, о зяби, но не о живописи. Кто думает о живописи, тот юродивый".

Именно таким юродивым считали Савву Ильича — школьного учителя рисования, для которого счастьем было жить в деревне, любоваться серебряными росами, тонкими берёзами, радугой над рекой, рассветами и закатами... "Я всю жизнь учусь у природы…" не уставал повторять деревенский художник-самоучка.
Нужно иметь большую смелость и не меньшее желание рисовать, а ещё веру в свой талант, чтобы по совету старого учителя поехать в Москву для поступления в художественное училище.

День 22 июня 1941 года разрушил действительность.
Единственное, что успел увидеть Фёдор Матёрин в Москве в этот день - образ Нефертити.
Война в книге изображена не цельным полотном, а отдельными кадрами - страшными и пронзительными, горькими до слёз своей неприкрытой правдой. И каждый кадр - смерть, перед которой можно отступить, не выполнив приказ, или шагнуть навстречу, побеждая страх.

Но и войне приходит конец, а Нефертити живёт в памяти и зовёт к себе.
Послевоенные годы Фёдора заняты учёбой и поиском себя в искусстве. Настоящему художнику неведомы успокоенность и удовлетворённость - он в вечном поиске. Повторяющийся вопрос "что есть истина в искусстве?" звучит часто и настойчиво.
"Недостигнутый уровень — не самый ли лучший учитель в жизни?"
"Истинный художник не может искренне признавать банальность".
"Так ли нужны картинки людям, которые ты будешь малевать? Вот хлеб нужен, а картинки… А?"
"Свободен ты или нет?.. "
Звучат споры между будущими художниками. Кричат, входят в раж, потрясают кулаками: Шлихман Лёва (он же Лёва Православный), Вячеслав Чернышев (он же Вече), Лёва Слободко, Иван Мыш...
Ищут истину... ищут себя... Жизнь рассудит, кто из них прав.
Фёдор редко участвует в спорах, больше слушает молча, но внутри у него идёт вечная борьба - что есть истина в искусстве?
Савва Ильич и Валентин Вениаминович горды своим учеником: Фёдор Матёрин не просто художник, который так нарисует картину, что воздух хоть руками черпай, для него важно, чтобы холст жил, говорил, передавал настроение, будил в человеке чувства...

Книгу слушала в исполнении Александра Клюквина. Чтец настолько замечательный, что поселил уверенность: читай я сама - впечатления от книги были бы размытее, мягче. Правильные акценты, интонации, задушевный голос рассказчика бередил душу, вызывал слёзы, вместе с главным героем заставлял метаться в поисках ответов...