5 Первым делом самолеты

Небо было для Бога. В небе жил только Бог со своими несметными ратями ангелов.

Я уже говорил, что пилоты обитают в раю? Ничего постороннего не содержится в нашем пустынном, скоростном, беспредельном, сияющем мире. Полнота торжествующей жизни-войны, простота и летящая цельность героев античного времени, сгораемая кровь, отточенная сталь и всегда, каждый раз воскресающий вместе с тобой изначальный вкус свежего мяса, ледяного вина и горячих девчонок.

"Потому, потому что мы пилоты", - пел Крючков в фильме "Небесный тихоход" и очень мне нравился в мои пять или шесть лет, когда в первый раз смотрела это кино. Второго не было. Потому что фильм про красавцев-летчиков оказался военным, а войны не люблю, инстинктивно сторонюсь, и старательно от нее отодвигаюсь. Просто такая личностная особенность. У кого-то аллергия на кошек, у другого на лук или одуванчики, у меня на войну. Не выношу, когда убивают людей и разрушают их дома, а любая военная книга или фильм воспевает то и другое, низводя первых до статуса врагов, вторые - объектов. Как-то само собой это неприятие перенеслось на всякую нежность к ревущему зверю, про самолеты тоже старалась читать-смотреть по возможности меньше, даже гениального "В бой идут одни старики" ни разу полностью не посмотрела. Почему тогда "Соколиный рубеж"?

Потому что поняла: возводить свои слабости в ранг достоинств, идя у них на поводу - неконструктивный путь; вещи не перестают существовать только потому, что ты не хочешь о них знать; и какой ты, на фиг, читатель, если позволяешь себе оттопытивать губу: "Я такое не читаю". А еще роман был номинантом двух наиболее значимых прошлогодних литературных премий: Нацбеста и БК; самое интересное в современной российской литературу имеет смысл знать. И главное - появилась аудиоверсия, начитанная Иваном Литвиновым, исполнителем аудиокниг, точными характеристиками которого могут стать "эталон" и "совершенство". Хорошая аудиокнига может быть полноценной альтернативой традиционным видам чтения; отлично работает в сочетании с ними во время, когда руки и глаза заняты, а уши свободны; она, как разговор с другом, сокращает длинную дорогу.

Итак, "Соколиный рубеж", книга о войне, о летчиках, о самолетах. Тут вам не "летчики-пилоты, бомбы-самолеты", о которых пела гайдаровская Женька. Если военные летчики вообще элита, то пилоты истребителей, в отличии от бомбардировщиков - элита элит, la creme de la creme, лучшие из лучших. Григорий Зворыгин такой. Сталинский сокол, надежда и опора, герой, мечта всех девушек Советской страны. Не просто мастер своего, но ас, почти гений (а может и не почти?) Ему нет преград ни в море, ни на суше, да он туда и не рвется, главное - ему нет равных в небе. Кроме Германа фон Борха, "Тюльпана", такое прозвище дают ему "иваны" по раскраске "Месершмитта", на котором летает. Белая кость, голубая кровь, аристократ, белокурая бестия и бог войны в одном флаконе.

Интересно и довольно необычно, на мой малоискушенный взгляд, что рассказ от первого лица ведется немецким летчиком, о Зворыгине рассказывается от третьего. Очевидно, Сергей Самсонов не устоял перед искушением примерить на себя образ тевтонского воителя - слабость объяснимая, но в условиях нынешнего подъема национального самосознания, непростительная. Она-то и сгубила книгу, у которой были все шансы выбиться в призеры; и автор еще легко отделался, если вспомнить Колю из Уренгоя. Тут еще стоит учитывать, что немец получился невероятно обаятельным, такой гибрид Штирлица, героя Кадочникова из "Подвига разведчика" и собственного тезки из книги "И один в поле воин". Антагонист вышел гораздо более живым и привлекательным, чем протагонист, а такого рода политическая близорукость в современной россии непростительна.

Впечатление от книги хорошее. Несколько более многословная описательность, чем ждешь от текста, ядром которого должны стать действие и динамика. Воздушные бои, которые навскидку занимают процентов двадцать от семисот страниц книги, навевали тоску и хотелось, чтобы это побыстрее закончилось, но то может быть следствием моей личной аберрации (см. первый абзац), а какому-нибудь юноше. обдумывающему житье, именно это покажется квинтэссенцией романа. Любовные линии весьма неплохи, хотя не покидает ощущение, что выписывались они на отвяжись, по принципу "чтоб было": "Читатель ждет уж рифмы "розы"? На вот, бери ее скорей". Плен и лагерная часть, ну, как вам сказать, когда читала "Карателей" Алеся Адамовича, любая попытка писать на эту тему невольно будет пропускаться восприятием сквозь призму этой книги, которая совершенство, какой бы горькой и тяжелой ни была. И все, что не дотягивает, заранее обречено на брезгливое отстранение - "Рубеж" не дотягивает. В остальном весьма неплохо.