Больше рецензий
8 мая 2018 г. 15:57
177
5
РецензияЭта книга изменила моё мнение о литературоведах. Мне уже начинало казаться, что литературоведческая монография - это что-то вроде школьного сочинения. Кто угодно напишет при должной усидчивости. Оказывается, мне просто не попадалось толковых авторов.
Пишет И.В. Шталь наукообразно, злоупотребляет иностранными словами. Из-за этого я сперва собиралась быстро прослушать книгу, чтобы узнать, наконец, почему Катулл, забивавший свои стихи нецензурной бранью, считался в древности "нежным", но передумала, когда услышала такое про катулловский Рим:
Запретное оказывается позволительным, недосягаемое — близким и возможным. Конец республики — время не только ортодоксальных педантов, но и время авантюристов, авантюристов поневоле и по призванию. Это время Катона и Брута, Цезаря и Цицерона, Клодия и Милона, Катилины и Целия Руфа, Куриона и Долабеллы. Это время взлетов и падений, заговоров и казней, время, когда не знаешь наверное, что будет завтра. Пал Каталина, но возвысился Цезарь и уцелел Руф. Изгнан с позором из Рима бывший консул, «отец отечества» Цицерон, а через год возвращен и встречен с ликованием, равным тем проклятиям, которые сопровождали его поспешный отъезд. Военная слава Лукулла достается Помпею, и та же слава лишает Помпея консульства.
Все спешат жить. Деньги теряют свою жестокую власть. Происходит как бы переоценка ценностей. Главное — энергия, главное — движение, главное — действие, остальное, каким бы оно ни было, само придет потом. Легко становятся богачами, легко становятся нищими. Разъяренные кредиторы лишь под ручательство Красса отпустили Цезаря из Рима в Испанию. А в Испании неоплатный должник, щедрый и нищий Цезарь превратился в Креза. Соратник Цезаря, начальник над саперными частями в Галльской войне, Мамурра трижды проматывает огромные состояния и трижды наживает их вновь. ...
Впервые встречаю, чтобы Рим времён гражданских войн видели не усталым и разбитыми или, пусть бурно развивающимся, но с привкусом "начала конца" ("кризис полисной системы"), а напротив, бодрым, полным волнующих перемен и революционной романтики.
Сначала И.В. Шталь разбирает антицезарианский цикл стихов Катулла. Показывает, что Катулл и его окружение мечтали "примазаться" к сенатской партии, но те, лишь пропадала надобность в выскочках-провинциалах, отталкивали их. Показано, каким образом Катулл очерняет Цезаря через его окружение. Ну и прочее, не особо новое.
Вторую часть автор начинает разбором римской литературы, от римского эпоса и до Катулла. И.В. Шталь исходит из того, что утерянные застольные песни "о великих мужах" не исчезли бесследно, сюжеты их стали основой для римских легенд о героях ранних времён (Клелия, Сцевола, Кориолан и т.п.). Она показывает как менялось со временем соотношение личного и общественного для героев. От растворения личности в общине в ранних эпосах, через возникновение трагичного конфликта в более поздних произведениях, к комедиям, где герои уже отказываются (пусть, временно) от общественных обязанностей, и до полного торжества личного в стихах Катулла. Но так как Катулл и Ко всё-таки воспитывались на полисных идеалах, то свой отказ от общественного Катулл и его друзья выражали, создав свой собственный "микрополис" со своими дружескими законами внутри большого холодного и равнодушного государства.
И.В. Шталь разбирает как изменяются понятия о дружбе, любви, женской красоте. Дружба: от друг=соратник, до экзальтированного чувства у Катулла, который использует в стихах к друзьям лексику любовных стихотворений. Любовь: от долга члена полиса по отношению к общине (оставить потомство), через эгоистическую "берущую" любовь в комедиях к мечте о равной любви у Катулла, когда оба партнёра уважают друг друга, хотят не только брать, но и давать. В своей избраннице Катулл хотел сочетать уважение к матроне и страсть к любовнице. Правда, объект для любви, по мнению автора, Катулл выбрал неподходящий... В распутной жизни Лесбии, как считает И.В. Шталь, Катулл видел бунт против традиционной семьи, в которой никого не интересовала такая мелочь, как чувства между супругами.
Понятно, что римлянам старой закалки Катулл казался нежным. Подумаешь, ругается! Нецензурная лексика - давняя традиция в римской литературе, из глубины веков, из народного творчества. Зато он вокруг друзей прыгает как щенок, от любовницы хочет глубокой привязанности... Нежный и есть. :)
Стиль у И.В. Шталь - не из тех, от которых получаешь удовольствие. Автор любит иностранные слова (термины? ну какие там термины могут быть в подобной книге!) и пишет очень вязко. Казалось бы, уже всё ясно, мы всё давно поняли, убедились, уснуть успели, а она всё долбит и долбит, разбирает каждое утверждение, приводит бесконечные доказательства... В этом потоке слов тонут интересные мысли и идеи. Жалею, что не выписывала их во время чтения. Например, про красоту я умолчала не просто так: начало, про красоту в эпосе, я ухватила, а вот когда дошло до времени Катулла, я была уже в глубоком трансе, ничего не помню. Под конец книга сильно утомила.
Но оценку я не снизила бы, даже если бы И.В. Шталь объяснялась "у-уками". Потому что наконец-то я нашла автора, который не просто декларирует, но и понимает самобытность римской литературы. От греков она отмахивается, как от не имеющих отношения к теме. За это - 10/10.
В конце книги есть ещё небольшая статья про инвективу Саллюстия к Цицерону. Автор доказывает, что инвектива - жанр не только личный, но и общественный. Похоже, в конце XX всерьёз считали, что личное никому не интересно.
