4

Большая часть читателей видит в "романсе" Степановой именно путешествие по волнам памяти, почти-фёдоровскую попытку воскресить отцов, вызвать к жизни их всех, забытых, утративших имена - если не во плоти, так в виде живого, чудом уцелевшего (или восстановленного) воспоминания. А для меня самым ценным в "ПП" стала именно мысль о невозможности памяти. В одном месте Степанова говорит: раньше было проще - роль Великого Архивариуса делегировалась Богу, Который и хранил в Своей Книге Жизни все биографии и имена ("имя же ему Ты веси", говорит православная молитва о безымянных покойниках). А теперь человек Бога немножко потерял и взвалил задачу, только Творцу в общем-то и посильную, себе на плечи. Но труд этот - сизифов, а результаты его - обманчивы: все разрастающееся и разрастающееся прошлое придавливает нас к земле, мы никак не оставим его позади, цепляемся за него, ищем в нем ответы на все вопросы - но всех покойников не помянешь, все имена не перечислишь. А попытаешься приглядеться поближе - и окажется, что с таким трудом сызнова возведенное здание давно трещит по швам. И в Том Самом Прадедушкином Доме, куда ты недавно нанесла памятный визит, прадедушка никогда-то и не жил - а жил однофамилец.