3

Удачное название.
Хотя читать берберовской мемуар я долгое время избегал. Было какое-то предубеждение, хотя с общим содержанием и некоторыми фрагментами был знаком, конечно. Наконец, с волной очередного увлечения близким материалом, преодолел барьер, и оказалось, что «Курсив» совсем даже неплох. Самым ценным являются, на мой вкус, бесценные (почти каламбур) сведения о Владиславе Ходасевиче – любимейшем и одном из лучших поэтов, хотя и чужаке. Некоторые замечания Берберовой, как, например, о причинах пьяных безумств свихнувшегося на «антропософии» Бугаева, слабом и нелепом «Живаге» и подростковой инфантильной «непроницаемости» его автора; или размышления о том, что Бунину нужно было родиться десятилетиями раньше, либо характеристиках творческих биографий Гиппиус-Мережковских – убийственно точны. Немало есть и других интересных моментов, хотя симпатий к автору они не прибавляют.
Но, в общем, это книга о жестоком веке, из которого стремительно уходила жалость. К русским без России этой жалости никто практически не проявил, даже если они были не совсем русскими.