5

Моэм - слишком джентльмен. Ну ооочень англичанин. Хоть и похож иногда на француза Мопассана, иногда - на американца Марка Твена, на Льва нашего Толстого*, да кого только не вспомнишь, читая Моэма. Но все-таки остается неповторимым Моэмом. Занудой с особым чувством юмора, мудрым какой-то своей особой мудростью. Скрытным и откровенным одновременно.
На первый взгляд работы понятны, проще уж некуда, а вот нет, за одним слоем-рисунком - другой, третий; фоном - усмешка автора. А еще есть то, что автором не написано, но все равно читателем наверняка будет прочитано где-то между строк.

Не написать главное, не сказать то, для чего и слов не требуется - это особенность Достоевского. Еще некоторых авторов. Но Моэм не Достоевский. Вот увы.
Моэм - земной. Он - нормальный (или всей душой стремящийся к нормальности). Это основная моя претензия к автору. Хотя, к чему придираться-то. На вид вполне себе здоровый (с небольшим изъяном)**, трезвый, все понимающий о жизни. И о человеке, и о страстях человеческих. Даже мистические вещи у него слишком земные. Алхимические. Западноевропейской алхимии.
Моэм будто вообще не пытается оторваться от земли. Не успеет блеснуть какая-никакая метафизика, как автор тут же ее сам и убъет. Он давно уже для себя все решил, все разложил по полочкам, его все устраивает, это его выбор, не лучше и не хуже других.
Уильям Сомерсет Моэм расскажет вам что было, что будет, чем дело кончится, чем сердце успокоится. Расскажет с подробностями о любви, о счастье, и о том, как умирает любовь, о том, что счастье у каждого свое, что каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу.
И даже выбираемые пути в общем-то прозрачны, предсказуемы, как в сказке: направо пойдешь - коня потеряешь, налево - ... и т.д, все всё знают, никого ничем не удивишь. Автор, кстати, тоже ничему не удивляется, он просто с дотошностью доктора рассматривает разные характеры и ситуации, ставит диагнозы, расскажет, что чем лечится и что, в конце концов, всё пройдёт. И печаль. и радость. Читателю ничего не остается, как только согласиться с безупречными выводами. Вернее, вывод у Моэма один: всё тлен (Иногда - всё дрянь, так хоть нажрусь (с) - пардон за неизящность, слова не мои, но много раз проиллюстрированные Моэмом)
Самое гадючее в этом, что с автором, в общем-то, не поспоришь. Он и сам принимает безысходность и даже как-то органично встраивается в нее. Кстати, вот в этом принятии безысходности как естественного развития есть сходство Моэма с циничной теткой Айрис Мердок (не к ночи будь помянута), с г-ном Миллером - садовником, бывшим когда-то бароном фон Мюнхгаузеном. И даже с Набоковым.
Везде - невозможность любви, собственноручно убитые чувства, завернутые в кокон цинизма.
На фоне Моэма даже Уэльбек и Чехов выглядят романтиками и оптимистами. Уэльбек - он криком кричит от безысходности, у Чехова, при всей его ядовитости, все-таки читается печаль-тоска по человеку. У Моэма - стёб высшего пилотажа. А что еще остается в безвыходной ситуации? Единственный выход ( по Моэму) все-таки есть - уйти от жизни в иную реальность - в искусство. (Мва-ха-ха. Я уже писала о своеобразном юморе Моэма?)
Моэм пишет очень просто о простых вещах, о том, что вся жизнь как узор на ковре - пестрая, разная, с явным рисунком и полутонами, оттеняющими главное, с узелками на изнаночной стороне, а как без них, не бывает лицевой стороны без изнанки. А еще в ковре непременно должен быть символ, и у Моэма тексты нашпигованы символами. Тексты хороши и без них, безусловно, но если хотите, воспользуйтесь ключами, они даже красноречивее многих слов. Иногда просто поражает степень откровенности Моэма в этих образах-символах. К примеру, повторяющийся образ мертворожденного ребенка. Что, если помимо необходимой сюжетной составляющей и оценки развития отношений героев, автор оценивал и свое творчество как мертворожденный продукт?
Моэм неоднократно повторяет, что реальнее реальности - иллюзия. Искусство. Рожденное из всякого сора, подсмотренное в жизни, полученное путем манипуляций, подпитанное человеческими эмоциями и страданиями, но оно (в его случае или по его мнению) - мертвое.
Нет, безусловно, живое нравится Уильяму Сомерсету, это видно по его отношению к героям: Стрикленду, Даррелу, Фреду... Но сам автор будто давным-давно умер, вернее, спрятался от жизни в сумку с книгами.
Нет повести печальнее на свете***.

Немного об "Острие бритвы": хорошая книга. Читайте, не пожалеете.

______________________________________________________________
*При внешней схожести, перечисленные авторы и Моэм далеки как небо и земля.

**Изъян, ущербность героя - одна из многих постоянных тем Моэма.

*** Печальнее Моэма разве что Эрве Базен.