5 Спойлер Мистерия Спящей Красавицы

Она жила, как во сне, мать семейства, мужняя жена, почтительная дочь, красавица-аристократка-богачка южанка из Новоорлеанских креолов, Эдна Понтелье. И тут я должна сказать несколько слов о креольской культуре, как явлении. Креольство напрямую не относится к роману Кейт Шопен, но пронизывает его на всех уровнях восприятия, объясняя, почему так много французских имен в американской книге, которую традиционно воспринимаем, как англоязычную; и еще некоторые немаловажные нюансы уровня свободы и независимости женщины. Просто так сложилось, что знают слово и оперируют им многие, а четкое представление мало кто имеет. Итак, новоорлеанские креолы - это потомки тех колонистов, которые осваивали штат Луизиана, рожденные до 1803 года. Нынешняя аристократия начиналась с французских переселенцев, которые покупали место на корабле в Америку, подписывая кабальный полурабский контракт, по нему нужно было отработать несколько лет на компанию-перевозчика, прежде. чем начнешь работать на себя. Преимущественно мужчин, но отсутствие женщин сказалось очень скоро и те же корабли повезли в новый свет "гробовых девушек" (это одно из названий, произошедшее не то от сундучка, в котором умещалось все пиданное такой невесты, полученное из казны, не то от четкого осознания - не замуж, так в гроб). Кроме того, пополнять женское общество Луизианы выпадало приговоренным преступницам и проституткам, которым казнь в последнюю минуту заменяли на высылку в американские колонии (вспомните "Манон Леско")

Нет, жизнь там была в это первое время не сахар: тропический климат с болотными миазмами, местными болезнями и, расцветшими буйным цветом, мутировав на местной почве, лихорадкой и холерой; убогие бытовые условия; антисанитария, обилие змей и прочей ползуче-летучей нечисти. И нравы поначалу, надо полагать, не отличались новоанглийской пуританской строгостью. Но к началу XIX века, когда Наполеон передал Луизиану Америке, новая южная аристократия успела обрести черты и чопорную заносчивость, отличающие этот класс. И французский язык продолжал оставаться в статусе официального, хотя бы даже большинство населения пользовалось так же официальным английским и нелегитимным испанским. А традиционно большая свобода, которой пользовались в Старом Свете французские женщины (в сравнении с англичанками, немками, испанками) не могла не бросить отсвет на самопонимание, самоощущение креолки.

Ну вот,теперь к Эдне. Она молода и хороша собой и в ней есть особая яркость, присущая творческим натурам. Знаете, все время, пока читала, Эдна Понтелье представлялась мне похожей на Анну Каренину. Та же красота, то же совершенное изящество в обращении с людьми и вещами, отсутствие заносчивости, но четкая граница, полуосознанно проводимая ею между собой и "низкими" предметами, явлениями, людьми. Тот же магнетизм, притягивающий к ней; те же страсти внезапно вспыхнув, обратившие поверхность чистого озера в жерло вулкана; то же, по большому счету, равнодушие к судьбе детей, нежелание приносить себя в жертву их душевному комфорту. Но пока она живет, как спит. И муж, приятной наружности бизнесмен, любит ее, и дети радуют, а как дышать нечем. Пока не встречает милого молодого человека Роберта Лебрена, она с детьми и наезжающим на выходные мужем, снимает на лето дом на острове, принадлежащем его матушке, мадам Лебрен. И здесь для меня сходство с Анной заканчивается, потому что толстовская героиня разыгрывает древнюю мистерию голода, а Эдна - архетипический образ Спящей Красавицы. Я не говорю, что одно чем-то лучше другого, тектонические силы, приходящие в движение, не щадят ни себя, ни окружающих. Просто хочу сказать, что отличаются.

Не стану пересказывать сюжета, тем более, что роман вышел или вот-вот выйдет на русском и всякий желающий сможет составить о нем собственное представление. Остановлюсь только на двух вещах, которые глубоко запали в душу: она стремится свободно плыть (детское воспоминание о беге по лугу среди высокой травы, где ощутила себя одной в целом свете и совершенно свободной; ну и финал); и она мечтает освободиться от оковов предметного мира: помните эпизод, в котором снимает с пальца обручальное кольцо, засовывает в ящик стола и отныне считает себя незамужней (неважно, какого мнения на ее статус придерживается целый мир - она все для себя решила), и снова финал, Эдна входит в воду Мексиканского залива, полностью раздевшись. Книга может показаться наивной и уж точно не поразит воображения читателя разнузданными сценами, на которые настраивает ее репутация, но в ней есть изящество и внутренняя правда. И живая героиня.