5 Изысканная непростота бомбы

Думаю, что писатели, по самой своей природе должны находиться в оппозиции к любым вещам, которые власть пытается навязать им.
Уильям Гэддис.

Читать иных - тяжелый крест. Для прозы Джозефа Макэлроя этот пастернаковский перифраз справедлив вдвойне, втройне, в десятой степени. У нас его не знают, да и в англоязычном литературном мире Макэлрой воспринимается, как незаслуженно забытый постмодернист. Вот и сказалось страшное слово "постмодерн". Если наименее любимый тобой и невероятно сложный для понимания литературный стиль раз за разом стучится в ум и сердце, остается принять, как карму, расслабиться и получать удовольствие. Но прежде разговора о романе, имеет смысл сказать несколько слов об авторе. Джозеф Макэлрой не стар, он суперстар, в обоих смыслах: в восемьдесят семь лет продолжает писать и уже с первым опубликованным в шестьдесят шестом романом объявлен критиками ярчайшим писателем-интеллектуалом. Впрочем, вряд ли способным снискать широкую читательскую аудиторию в силу необычайной сложности (обычно добавляют). Его ставят в один ряд с Уильямом Гэддисом и Томасом Пинчоном, до сих пор не имела счастья спознаться с первым, но о втором некоторое представление имею и, понимая, что любое сравнение грешит приблизительностью, рискну сказать, что читать Макэлроя после Пинчона как взяться за Платонова после Тот и другой литературные гении и необычайные мастера слова, и создатели великой литературы, но с Набоковым испытываешь физическое наслаждение от процесса чтения, а Платонов мучителен. Как нестись на салазках с горы под свист ветра, сжимая в объятьях румяную гимназистку, а после найти себя, волокущим те же сани по болотистой смеси камней с суглинком: где не скрежещешь, там вязнешь.

Говоря о стиле Макэлроя, особое внимание уделяют его предложениям. Пристрастию к чрезвычайно распространенным - на абзац, сложносочиненным и -подчиненным, ветвящимся и переплетающимся, намеренно остраненным, с нарушенным синтаксисом - автор не изменяет на всем протяжении творчества. Что дало повод назвать его прозу фрактальной. Не знаете, что такое фрактал? От латинского fractus - дробленный, сломанный, разбитый; множество, обладающее свойством самоподобия; объект, в точности или приближенно совпадающий с частью себя самого, то есть, целое имеет ту же форму, что одна или более частей. Вот таким языком, такими предложениями написан девятый роман автора, Сannonbal;, через такие я продиралась, порой приходя в отчаяние от невозможности понять, иногда выхватывая искорки смысла, Cannonball - "Бомба", увидела свет в 2013, когда Пинчон написал свой Кинг , Донна Тартт подарила миру , а Элеонор Каттон загадила мозг читателя оторвавшими Букера .

"Бомба" - роман о войне в Ираке, помнится, герой книги , американец времен Второй Мировой, всякую свободную минуту отдавал мечтам о волшебном Востоке. Что ж, история распорядилась сделать грезы явью, однако, сомневаюсь, чтобы это добавило много счастья простым американским парням. Итак Закари, Зак для друзей, проходит службу в Ираке времен первой войны (2003) и свержения Саддама в качестве военного фотографа. Непыльная, скажете, служба? Да, по-любому лучше, чем простым пехотинцем и зависти сослуживцев, вынужденных тянуть армейскую лямку, он не избежит. Но тут кто на что учился. Зак обладает навыками фотографа-подводника, все детство занимался под руководством отца, прыжками в воду и дайвингом. Знаете эту тему, когда ребенок тренера непременно должен стать чемпионом в том виде спорта, в котором в свое время блистал родитель? Папа тренер олимпийской сборной, а мальчику назначено было стать олимпийцем, потому немыслимые нагрузки, дисциплину, умение подчинять желания требованиям необходимости он усвоил с детства. Потому, когда здесь, в захваченном дворце Саддама, обнаружен колоссальных размеров и вавилонской роскоши бассейн, Закари прыжком одолевает расстояние от рядового армии-победительницы до военспеца высшей квалификационной категории с приданным в распоряжение персональным автомобилем и водителем, то есть, водительницей.

Кучеряво живет, - скажете - И, тем не менее, это не слишком похоже на героические будни спортсмена-олимпионика, почему? Для того, чтобы понять, нужно вернуться назад, в детство, в Калифорнию. Отец считал соревновательность и здоровую конкуренцию действенным стимулом в воспитании, потому Заку с сестрой все их детство предлагались для прохождения квесты, которые поставили бы в тупик среднестатистического ребенка. Мальчику назначена была карьера ныряльщика, девочка воспитывалась чуть по иной программе, в которую, в числе прочего, входил навык экстремального вождения. Не было на свете двух людей, лучше понимавших друг друга и больше любивших, чем брат и сестра. Кто так хорошо знал суровость и жесткость отца, порой доходящую до жестокости; кто мог так утешить другого, как двое этих детей? Друзья-приятели были у обоих, но разница в уровне приязни и понимания в двух этих типах отношений космическая. Пока в жизнь Закари бомбой не ворвался Умо.

С мальчишкой нелегальным эмигрантом он (и читатель) знакомится в общественном бассейне. Не то китаец, не то монгол, без денег, без документов, без близких - практически бомж (есть мифический дедушка в Мексике, к которому Умо все собирается, да так никогда и не поедет); ужасающе толстый и с весьма своеобразным чувством юмора: излюбленным развлечением было наблюдать некоторое время за бабулькой, регулирующей поток посетителей бассейна, дети в одну строну, взрослые в другую, а потом спросить на ломаном английском: "Собираешься нажарить из них пирожков?" и расхохотаться утробным монгольским смехом. Этот странный мальчик, полная противоположность домашнего, дисциплинированного, гиперответственного героя, становится по закону притяжения противоположностей его лучшим другом. Потому что он ныряет, как бог, несмотря на внушительные габариты и избыток жира. Как дельфин, как тюлень, как морской котик - природный самородок, гений прыжков с трамплина.

О неподходящем приятеле узнает отец, который, не смущаясь сомнительным статусом, делает его спарринг-партнером Зака (не забыли пристрастие папы к соревновательным методикам?) Подростки даже разучивают синхронные прыжки и продолжается это до времени, когда грубый оклик отца во время прохождения не особо сложного трюка, ведет к физической травме сына, сопровождающейся куда более серьезной психотравмой - он не может больше нырять. Не можешь - уходи, решает отец и с этого момента Зак перестает для него существовать. В то время, как Умо продолжает тренироваться у отца, лелея надежду с помощью всесильного тренера сменить статус на легальный. А Закари, лишившегося перспектив, связанных со спортом и возможности получения стипендии в колледже, загребают в армию - You are in the Army now. Приблизительно представляете себе его коктейль ощущений? К слову, папа вовсе не имел в виду делать из мальчика-бомбы чемпиона, занятия с самородком были для него родом эстетического наслаждения, как для ювелира огранка редкой красоты камня - искусство ради искусства, когда же Умо обратился к тренеру с просьбой содействовать в получении гражданства, тот искренне возмутился: чтобы я позволил какому-то чучпеку выступать под священным американским флагом?

Так вот, годы спустя, в огромном бассейне саддамова дворца Зак встречает Умо. Видит издалека, а ныряет тот с какой-то ношей. И это лишь одна линия книги. Будет бомба, которая разрушит бассейн и среди обломков наш герой станет искать друга, а найдет странные горизонтальные трубы, достаточно широкие, чтобы по ним мог проплыть человек. И спасет капеллана, и окажется вовлеченным в таинственную авантюру со списками апокрифического Евангелия, в которых образ Иисуса далеко отстоит от канонического при несомненной древности, свитков, подтвержденной новейшими методами исследования (бомба!) И сложная, странная, чрезвычайно рискованная линия отношений с сестрой, которой не стану здесь касаться - не люблю хождения по тонкому льду. И горькое осознание того, что для своей страны ты лишь бомба, которой назначено врезаться во врага. И мучительный разлад с любимой сестрой, в чьей картине мира родина по-прежнему несет завоевания демократии и свободы диким окрестным народам. И совсем иные отношения с девушкой-водителем (помните такую?). И восхитительная концовка - мой Зак все-таки герой, не зря себя мучила его историей. Макэлрой прекрасен, хотя далеко не для всех.