5

Максим Кантор, известный современный художник, написал роман в 4 частях "Учебник рисования". Я прочитала недавно первую часть под названием "Люди пустыря" (Москва, АСТ, Астрель, 2009).
Книга злая, интересная, умная, с публицистическим привкусом. Начало действия - 1985 год, перестройка. Герои книги - художники, критики, иностранцы, крупные чиновники.
Роман состоит из 12 глав, каждую предваряет короткое профессиональное эссе. 1 - стойка живописца, 2 - холст, 3 - грунт... Вероятно, такова последовательность работы художника (учебник рисования). Названия глав символичны: "Призрак революции", "Деструкция одной шестой", "Открытое общество", "Палата № 7", "На продажу", "Две версии истории".
Открывает книгу эссе о стойке живописца, который сражается с картиной: "Художник стоит, повернувшись правым боком к картине...В ходе боя он передвигается по мастерской короткими шагами...". Таким бойцом впоследствии и окажется автор романа. Первая глава "Экспозиция" начинается эпическо-ироническим предложением: "В тысяча девятьсот восемьдесят пятом году от Рождества Христова, на шестьдесят восьмом году Советской власти, в Москве случилось то, на что уже не надеялись". Сразу вспоминается первое предложение "Белой гвардии" Булгакова: "Велик был год и страшен год по рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй". На выставке авангардных, ранее запрещённых художников, братаются избранные "жертвы" режима , люди искусства, послы, инструктор ЦК партии по идеологии, замминистра культуры, либералы, журналисты, жёны. Под выдуманными автором фамилиями скрываются реальные личности, которые вызывают у Кантора презрение.
С ненавистью рассказывается о лидерах нашей несчастной страны. "Энергии Ленина, то есть той наступательной силы, которой он наделил российский пустырь и его обитателей, хватило на пять поколений правителей". "Жалкий и тупой, увешанный орденами полупарализованный старик шамкал с трибуны слова...". "Ставропольский постмодернист, храня верность стилю, и не делал ничего определённого... Разрушив всё вокруг себя, он появлялся на публике с самодовольной улыбкой и повторял своё любимое "процесс пошёл"... Гражданская война давно уже шла в той стране, которой он якобы управлял...". "Правитель - он теперь именовался не царём, не генсеком, но первым русским Президентом - брался за дело прямо с утра, и веселье лилось литрами. Помощник президента...гадал, наберётся ли президент уже к полудню или можно рассчитывать, что глава государства продержится до обеда...".
Герои романа, художники так называемого второго авангарда, под издевательским пером Кантора смешны (мягко говоря). "Молодой человек с птичьей фамилией Сыч разделся донага и публично совокупился с хорьком - акт, казалось бы, невозможный, но художник поместил хорька вниз головой в солдатский сапог... Критика нашла это радикальным искусством...". Эта сцена вызвала у меня слёзы: так жалко хорька; но после многократных изнасилований зверёк привык и стал испытывать удовольствие. Хорёк теперь - постоянный партнёр художника, спит с ним в постели, кусает жену Сыча. "Ещё один мастер, молодой талант, приехавший из Гомеля... совершил акт дефекации в музее у картины Рембрандта. Желтоватые фекалии его легли, впрочем, вполне аккуратной кучкой...Газеты поместили его фотографию...". Но почему-то не всем людям было близко искусство (ха-ха) второго авангарда. Ехидный и умный Татарников иронизировал в разговоре со старым Рихтером: "А что если мы действительно не понимаем, Соломон? Может быть, сцена с хорьком - это вариация на тему "Дама с горностаем"?".
Последнюю главу романа "Стратегия осаждённых" (!) открывает эссе о цветовой гамме картины, в котором Кантор приходит к выводу: "Иными словами, если у краски есть родословная, или ещё лучше - если у неё за спиной история, то она имеет шансы стать героем картины, стать подлинным цветом, а не просто краской". Есть ли шанс у людей пустыря, персонажей книги? Не знаю. В финале романа гомельский художник - дефекатор оказался никому не нужен (радует), зато хорьковый насильник получил орден (огорчает). В толковом словаре читаем:"ПУСТЫ'РЬ, я́, м. Незастроенное, оставленное пустым, заросшее и запущенное место". Последнее предложение книги: "Город засыпал". Надеюсь, сон разума не продлится долго.

Есть ли шанс у людей пустыря?