5

Вторым томом «Тобола» Алексей Викторович Иванов завершает земную жизнь князя Матвея Петровича Гагарина, труп которого Пётр пинал в начале первой книги. Сцена казни позволяет немного выдохнуть и отложить в сторону книгу, которую так сильно ждали целый год и которая так оправдала возложенные на неё ожидания, предзаказ бумажной версии вперёд первых электронных книг и чтение до пяти утра.

Кажется мне, что Иванов пишет не только для российского писателя, и в этом, возможно, его главная заслуга — демонстрация того, откуда на Урале и за Уралом появились русские, чего им это стоило и почему это их земля. Само понятие Сибири у Иванова распадается на отменно выписанные составляющие. Это не просто страна зимы где-то севернее Небесной империи, это реки, озёра, тайга и степь, курганы и дикие звери, снега и дожди, духи, боги, предания, рыбы с бивнями и, конечно, миллионы человеческих судеб, великое горнило, пережигающее остяков и русских, джунгар и китайцев, эвенков, казахов, тунгусов, якутов и ещё бог его знает кого.

Обе части «Тобола» - это ещё и энциклопедия человеческих страстей, в которых каждый найдёт отсылки к собственным переживаниям. И, самое главное, - это великолепный исторический роман про Сибирь, пришествие русских в которую отлично описала уходящая в тайгу Айкони: «Земля очень, очень большая, везде разные реки, везде разные боги, и солнце везде светит по-разному… Но повсюду, повсюду — русские. Их убивают, они погибают от голода и холода, но всё равно идут, идут, идут».

Я не знаю, как там, а тут — в Чите - Иванов читается запоем ещё и потому, что это хоть и Тобольск с Тоболом, но князь Гагарин, Бухгольц, Семён Ульянович Ремезов и даже Даниэль Мессершмидт — без всех этих людей не было бы российского Забайкалья, и кажется, что ходили они вот по тем сопкам, которые видно из окна.

Источник